Мир без завтрашнего дня - страница 13

– В смысле, как давно заражённые уничтожили большую часть человечества? – уточнил на этот раз Винсент, всё ещё сомневающийся в том, что это не какая-то глупая шутка, так как разве что новорожденный может не знать, что с начала катастрофы прошло чуть больше пятнадцать лет.

– Не поймите меня неправильно, просто… у меня запланирована встреча с одним человеком, который живёт где-то здесь, неподалёку от Берлина, и, если я ошибся со временем, то мне нужно это знать.

– Чувак, ты под веществами что ли? – неиронично задалась вопросом Бэбс, так же прекрасно осознающая, что всё происходящее не плод её воспалённой из-за удара фантазии.

– Нет. Мне просто нужно, чтобы вы ответили на мой вопрос, – требовательно заговорил мужчина, чей его высокий силуэт вновь приобрёл угрожающий вид, заставивший палец на курке еле заметно дрогнуть в готовности завершить этот диалог, кажущийся всё более странным с каждой минутой.

Невозможно ведь «ошибиться со временем» в контексте нескольких лет, даже если у тебя нет связи. Да и к тому же, судя по серебряному клинку в ножнах и серебряным патронам, о том, кто такие заражённые иностранец знает не понаслышке, следовательно, тут подразумевается нечто более серьёзное, чем обычное отсутствие пунктуации у него или того человека, с которым у него назначена встреча. Если, конечно, и это не ещё одна ложь, сказанная специально для того, чтобы показаться достаточно открытым и тем самым втереться в доверие.

– К сожалению, мы не понимаем, что именно вы хотите от нас услышать, – разрывает повисшую между ними тишину Филипп. – Но, возможно, если назовёте имя своего знакомого, то что-то сможем подсказать.

– Хм, – тот вновь озадачился, замолчав примерно на секунд тридцать перед тем, как осмелиться открыться тем, от кого начинало пахнуть уже известными ароматами. – Человека, которого я ищу, зовут Вивьен. Вивьен Кёнинг.

– Что, простите? – одновременно поперхнулись воздухом близнецы от того, что незнакомец-нейробиолог в несуразном нуарном плаще назвал имя, которое не произносилось вот уже пятнадцать лет и ассоциировалось с нежными руками и ласковым голосом.

Только вот, откуда он её знает?

Это же не могло быть случайностью. Только не в мире, где из некогда восьми миллиардов человек осталось от силы несколько тысяч, что так же почувствовал и мужчина, сравнивший тяжесть повисшего напряжения с тем, когда всё вокруг стихает перед штормом, способным разнести корабль в щепки. Хотя как это возможно он тоже не знал, потому что знал Вивьен и её окружение практически с самого начала апокалипсиса благодаря совместному проживанию в небольшом поселении, а этих подростков видел впервые. Пускай, безусловно, какие-то их черты, с каждым мгновением казались всё более и более знакомыми.

Особенно это касалось Барбары, имеющей такие же ярко-зелёные глаза и роскошные, струящиеся по плечам каштановые волосы, которым, казалось, было бессмысленно предавать какой-то серьёзный смысл, пока вдруг пазл не складывается: брат и сестра, близнецы, жители Берлина, знакомые Вивьен…

«Нет, – приходит первая мысль. – Это невозможно».

А потом он пристальнее всматривается и видит в них тех самых детей с фотографии, хранящейся в деревянной рамочке, где ножом выцарапано: Барбара, Филипп и Энтони – три имени, на произношение которых стояло табу. А теперь они перед ним, несмотря на то, что это совершенно точно не входило в его, казалось бы, чётко выстроенные планы, основанные на математических и квантовых законах, не допускающих по отношению к себе каких-либо просчётов, ошибок, помарок. Одним словом, всего того, что может исказить написанное уравнение настолько, что дети со снимка оказываются живыми и давно повзрослевшими, чего, наоборот, нельзя сказать про Вивьен.