– Ремарк. Хороший писатель…
– Д!… д!… Да не хочу я никакую книжку! Я хочу домой! А тут мне не нравится! Вообще все! – выкрикнула Люся и швырнув книгу на стол добавила: – Тут просто ужасно!!!
Сергей сверкнул глазами, да так, что Люся быстро ретировалась из кухни.
– Ох, батюшки… – всплеснула руками Марья Захаровна восторженно наблюдавшая за разыгравшимся на ее глазах действом. – А интернета-то этого самого, которым молодежь-то сейчас вся пользуется, и правда нету у нас. Это, некоторые тарелки такие большущие прицепляют на дом прямо. Тогда, говорят, через эти тарелки-то и интернет этот появляется. А нам-то с Ниной Афанасьевной он зачем? Это молодым теперь он нужен. Мода такая… Недавно, вот, к соседке моей, Галине Филлиповне, родственники из Твери приезжали. Так она говорит, тоже недовольны уж очень были что интернета этого нету. «Как вы тут живете?» сказали. А как живем? Так и живем, как всегда жили. У нас-то отродясь этих интернетов не было. И ничего, ведь жили же… – вновь, набирая обороты, затараторила соседка.
– Люська!!! – раздался откуда-то сверху радостный вопль Вадика. – Лезь на крышу! Тут ловит!
– Отстань! – огрызнулась сестра из глубины дома. – Я себе шею свернуть не хочу. Это ты у нас больной на всю голову!
– Вадик! – встревоженно крикнула Надежда. В данный момент ей было все равно "что люди подумают» о воспитании и манерах общения ее детей. Сын может и вправду свалиться с крыши. Ну что за наказание с этим домом! – Вадик! Слезь сейчас же! Сережа!!! Что ты молчишь?! Скажи ему!
На этот раз глаза закатил Сергей.
– Парню почти семнадцать. Он – мужик уже, а ты готова до пенсии за ручку с ним носиться и сопли утирать.
Надежда возмущенно посмотрела на мужа. Ну что за человек ее муж?! И что что «почти» семнадцать? С крыши может и взрослый человек свалиться. Муж строитель, как никто должен это понимать…
– Вадик!!! Сейчас же…
В этот момент в дверях кухни появился Вадик. Целый и невредимый. У обеспокоенной матери отлегло от сердца. Она вновь сердито покосилась на мужа, решив, что как только они останутся без посторонних, она выскажет и ему, и сыну, который по мнению его отца «мужик уже», все что она думает по поводу их безответственности вообще, и этой ситуации с крышей, в частности… Из глубины дома раздался душераздирающий вопль. У Надежды, в один миг, все похолодело внутри и остановилось сердце. Все присутствующие бросились к двери кухни.
Отталкивая мужа, чуть не снесшего ударом кулака дверь, за которой его дочери грозила неведомая опасность, Надежда, задыхаясь от сковавшего и сердце, и легкие, и вообще все внутренние органы ужаса, влетела в комнату.
– Что?!…
– Паук! – жалобно пискнула Люся,пристроившаяся на накрытой лоскутным одеялом кровати, тыча в угол комнаты дрожащим пальчиком.
Вадик жизнерадостно заржал.
– Б… – выдохнул Сергей.
Надежда почувствовала себя ужасной матерью, и вообще ужасным человеком, потому, что желание отвесить дочери пару-тройку хороших затрещин было в данный момент почти непреодолимым.
– Это он на тепло выполз, – хмыкнул Федор Валерьевич немного смущенно. – Дом-то давно не отапливался, а тут…
– Ты нормальная?! – прорычал Сергей испепеляя дочь наполненным гневом взглядом. Люся всхлипнула и надула губки.
– Тут все отстойное! – она снова всхлипнула. – Все! И еще и пауки ползают. Мерзкие… Я хочу домой! Когда мы назад поедем?…
– Хорош ныть! – рявкнул отец. – Когда нужно, тогда и поедем!
