Первую половину пути каждый был счастливо занят своим делом. Глава семьи вел машину, одновременно решая по телефону нескончаемые, даже в выходной день, рабочие вопросы. Надежда проверяла документацию подготовленную ее сотрудниками за последнюю неделю. Вадик с сосредоточенным видом смотрел видосы по играм, а Люся вела нескончаемую переписку в мессенджерах.
Спустя два часа с момента выезда из дома связь начала подтормаживать, а потом стала и вовсе время от вемени пропадать. К концу третьего часа повалил густой снег, а связь исчезла окончательно. Закрыв ноутбук, Надежда прикрыла глаза. Просто подремать тоже не плохо, раз уж нет другой альтернативы.
– Блииин!!! Ну что за фигня?! – возмущенно пискнула с заднего сидения Люся. – Почему интернет не рабоает?!!!
В голосе дочери зазвучали истеричные нотки.
Надежда вздохнула. Подремала называется, воспользовалась моментом…
– Пааап! Ну почему интернета нет?!
– Люсь, значит тут место такое. И снег валит, может из-за этого, – невозмутимо ответил Сергей.
– Ну блииин!!! Ну это полный трэш!… Нам долго еще ехать?! – В голосе девочки звучало негодование и обида.
– Минут сорок, если снегопад не усилится, и если затор на дороге из-за него не образуется, – все так же невозмутимо казал отец, расставляя сразу все точки над «и». – Включи себе музыку и сиди слушай. Вон, Вадька сидит и не парится…
– Он никогда не парится!… Я не хочу никакую музыку слушать! – заверещала Люся. – Как такое вообще может быть?! Мы же не в глухой тайге, не на другой планете или необитаемом острове! Что за дичь!!! – все больше впадая в истерику и меняя тональность высказываний с гневно-возмущенной на полную безысходной тоски и страдания, не унималась юная пользовательница интернета, лишенная доступа к нему. – А в этой деревне… ну куда мы едем…, интернет надеюсь будет?!…
Сергей покачал головой.
– Понятия не имею. Наверное будет… Местные жители наверняка тоже им пользуются. Не в тайге же,чай живут, – передразнил Люсю отец.
– В смысле «наверное»?! То есть может и не быть?! Пап, ну ты шутишь? Ну неужели правда такое может быть в наше время! – чуть не плача сказала Люся. – Как вообще можно жить в месте, где нет интернета?!
– Возможно, очень даже счастливо, – ухмыльнулся Сергей. – Человечество вообще большую часть времени выживало без этого изобретения. И ничего, справилось. Здоровее было.
Губки у Люси задрожали и она всхлипнула. Почему ее заставили ехать в это ужасное-ужасное место?! Она практически смирилась с насилием над личностью. Потому что ей не оставили выбора. Она поехала в эту идиотскую деревню против собственной воли, под давлением тирании… А теперь оказывается, что там куда ее насильно везут, возможно, вообще нет цивилизации. Дикая дичь. Полный кринж. Место не пригодное для пребывания нормального человека… От жалости к себе Люся готова была расплакаться.
– Я не хочу никуда ехать! Не хочу! Ну почему всем плевать на мое мнение?! Я хочу домой! Я…
– Люсь, прекрати! – сердито сказала Надежда. Это уже явный перебор в прямом смысле слова истерить из-за какой-то ерунды. Возникает желание надавать по одному месту, восполняя пробел воспитания, допущенный ранее. – Дай спокойно посидеть! Сколько можно уже разыгрывать трагедии на пустом месте?
Люся всхлипнула. Никто, никто ее не поддерживает и не понимает. Всем плевать! Родителям плевать. Они живут своей скучной жизнью, ничего не понимают и их все устраивает, потому что они уже старые… Брату плевать, потому что он просто кретин… Сидит себе спокойно, наушники воткнул в уши и слушает свою дебильную музыку. Ему вообще все пофиг. Непробиваемый. А она, единственная из всех, многогранная натура, живущая не как ее емья. Интересно, наполненной смыслом жизнью. И вот она лишилась возможности общаться с нормальными, адекватными людьми. Потому что ее силой повезли в эту отстойную глушь. И она тепрь пропустит что-то очень важное, интересное, будет не в теме… Люся снова всхлипнула и отвернулась к окну. «Ненавижу, ненавижу эту дебильную Бобровку! Зачем эта бабка, про которую никто знать не знал, оставила свой идитский дом папе! Кто ее просил?!А-а-а-а!» Люся смахнула тонкими пальчиками катившуюся по щеке слезу. Какая же она несчастная!
