Он в лисицын хвост вцепился,
мечет в сани, в груду рыб.
Над лошадкой кнут тут взвился,
что, мол, сани не быстры?
Едет, едет по дороге,
едет, песенку поёт.
Он доволен, слава Богу,
что большой улов везёт.
Только рыжая плутовка
осторожно, чуть дыша,
лапой сбрасывает ловко
карася, плотву, ерша.
Вот уж сани опустели,
и Лисы в помине нет.
– «Где добыча, в самом деле? —
обернулся старый дед.
Дедова старуха плачет,
а сбежавший «воротник»
по дороге с рыбой скачет.
Вдруг из-за куста возник
серый Волк. Лисы приятель
говорит ей напрямик:
– «Свежей Рыбки мне не взять ли?»
Длинный высунул язык.
– «Налови сам, да и кушай!»
– «Как же? Не возьму я в толк.
Не могу удить, послушай!» —
говорит с досадой Волк.
Тут Лиса: «Но я ж сумела!
Посмотри какой улов.
Ты на пруд ступай-ка смело,
хвост топи без лишних слов!»
Потрусил Волк вниз, на воду.
Сам же думает: -«Поди ж,
непременно на охоту
говорится: «Зверь, ловись!»»
Оглядевшись на просторе,
хвост свой в воду опустив,
он завыл как бы от горя,
в темноте вдруг загрустив:
– «Ты ловись, ловись-ка, Щука,
на мой длинный серый хвост,
чтоб увидела подруга
твой необычайный рост!»
А из-за кустов Лисица,
высунув наружу нос,
наговоры шепчет, злится::
– «Мёрзни-мёрзни, волчий хвост!»
Так всю ночь он был при деле.
Поутру ж совсем примёрз.
Ощущает холод в теле
в полынье застрявший хвост.
Волк скулит, глядит уныло.
Что там держит, не поймёт:
то ли Щуки злобной рыло,
то ли это просто лёд?
На заре село проснулось,
потянулось за водой.
Подошло и пригляделось.
– «Что там, Волк что ль, Боже мой?»
Прибежали тут собаки
и подняли шумный лай.
Дело шло уже до драки,
но тут «Щука» уплыла.
А волчище прочь помчался,
только куцый, без хвоста.
Еле с духом он собрался,
поборов смертельный страх.
Глядь, идёт навстречь Лисица,
еле ноги волокёт-от.
«Что случилося, сестрица?
Покалечил лапы кто-то?»
– «Забралась я нынче в сени
поживиться чем-нибудь,
но, такое невезенье,
преградил топор мне путь!»
Простоватый Волк поверил,
что Лисица чуть жива.
А плутовка без потери
убралась прочь такова.
Волк остался в уверенье,
что ему, ух, повезло.
Нам же ясно, без сомненья,
что «сестрица» эта зло
над беднягой посмеялась,
поимев свою корысть.
Ну а Волк, какая жалость,
куцый бродит с той поры.
