– Вы, для начала конструктивного диалога, представьтесь, сударь. Хотелось бы знать, от кого я слышу эту клевету, и кто за неё потом отвечать будет, – я начинала сердиться, а гнев я контролирую совсем неважно.
– Перед Вами захлебаловкий градоначальник Деян Русимирович Злобохряк, – надрывным женоподобным голосом сообщил мужичок с саблей. Я с трудом сдержала смешок.
– Гражданин Злобохряк, и что же мы с вами будем делать? – уставилась я на градоначальника. Сделав пару шагов назад, он укрылся за худосочной спиной представившего его дедка.
– Полицмейстер, приступайте, – не таясь шепнул он и стал пробираться сквозь толпу в сторону своей конторы.
– Внимание! Начать операцию по захвату вражеской ведьмы! – неожиданным командным тоном заголосил дед, взвив саблю над головой аки знамя революции.
Тут то и раздалось устрашающие ржание лошади. Егора поднялась на дыбы, распугивая толпу, и пулей рванула в сторону тракта. Один служивый в болотной форме мигом оседлал белого коня стоявшего у бакалеи и понесся следом. А меня резво схватили оставшиеся три солдата, пока четвертый что-то колол в плечо.
Я не сразу поняла, где очнулась. В голове крутились всевозможные проклятья в сторону Егоры и свиноподобного градоначальника. Повезло же с лошадью, сама преданность, даже хвостом не повела, как дала дёру с тонущего корабля. Вокруг меня вырисовывались серые стены, выложенные из кусков известняка замызганного грязью. На земляном полу лежал тонкий слой старой соломы. Скудный луч света пробивался сквозь маленькое отверстие под самым потолком. На дубовой двери, усиленной местами грубой ковкой, имелось крошечное окошко с крестообразной решёткой, видимо, чтобы даже крысы не сбежали. Я выглянула в него, но кроме такой же грубой стены напротив, ничего не увидела. Несколько раз крикнула, побила ногами в дверь – всё без толку. Я в тюрьме. В голове не укладывается. Я же ничего не знаю о тюремной жизни. Перед глазами всплыли печальные картинки моей дальнейшей судьбы, включая смерть от туберкулёза.
Раздался хриплый кашель, я обернулась на дверь. В окошко заглядывал полицмейстер.
– Как себя чувствуете?
– Распрекрасно! Не поверите, но я всегда мечтала стать криминальным авторитетом, – огрызнулась я.
– Ну, пока еще рано об этом говорить, кобылу Вашу покамест не изловили, как сквозь землю провалилась, бесовское отродье, – сплюнул дед. – Возможно, желаете чистосердечно признаться в своих ведьмовских злодеяниях?
– Только если в камеру подадут чифиру! Внезапный приступ жажды, знаете ли …
– Э не, Вам, водяной ведьме, вода не положена, а то сковывающее зелье силу потеряет, и Вы мне исправительное учреждение разнесёте, а потом рапорты писать, объяснительные, да и вообще уволить могу… – задумчиво почесал седую макушку полицмейстер.
– Да не ведьма я! – кинулась было к окошку. – Век свободы не видать, не ведьма! – тюремные стены совершенно отвратительно на меня повлияли.
– Все вы так говорите. Вот что, сидите тут и ждите приезда исправника, он пусть с Вами и разбирается, как и с соседом Вашим, – вздохнул дед и с деловым видом пошел по своим полицмейстерским делам.
Ждать исправника мне никоим образом не хотелось. Ещё один чиновник на манер Злобохряка, который с превеликой радостью предаст меня смертной казни, прознав, что я малость неместная. И премию, наверняка, получит, может даже медаль. Сиди теперь тут, и отдавайся в цепкие руки несправедливой судьбы. Да с какой радости? Я не заслуживаю этого! Жаль не дослушала Егору, чтоб ей пусто было, про способ обретения магических способностей, сейчас бы они мне не помешали. И даже вколотая отрава меня не остановила бы! Фемида, может, и слепа, но тем проще дать ей по голове и скрыться в алом зареве заката.
