Скучно. Скучно и долго. Так у меня не останется сил, дабы полноценно прочувствовать торжество победы. Я остановила своё единоличное сражение, покрепче перехватила посох двумя руками и решительно сломала его о колено на две части. Сила вырвалась из него, пронизывая холодным светом пласт воды. Всё вокруг завибрировало от напряжения. Мгла трепыхалась, билась в конвульсиях, как заживо насаженный на вертело кабанчик, и опала, рассеялась пеплом.
Почувствовала, как меня схватили за правое запястье. В глазах болезненно зарябил дневной свет, кажется, я очнулась. Ощущала себя в странном пограничном состоянии, стоило закрыть глаза, как меня утягивало обратно в воду.
– Эл… – позвал мужской голос, я вновь открыла глаза и посмотрела на свои руки. – Я могу расценивать это как попытку изнасилования?
На меня смотрели светлые янтарные глаза, волчьи глаза, но вместо хищной агрессии в них читался мальчишеский задор. Еруш сжимал мое запястье, не давая убрать руку с его груди.
– С воскрешением! – резким движением избавилась от его хватки. Чувствовала себя скверно. До сумасшествия хотелось спать. Меня шатало, точно на шлюпке в штормовом море, хотя я сидела на земле. Сил не хватало даже на то, что бы смутиться, как полагается приличной девушке. Сижу тут в одном нижнем белье и рубашке, ублажая взор постороннего мужика.
Маг лишь молча смотрел, как я наспех стягиваю с его ног свой теплый плащ, кутаюсь в него и мгновенно засыпаю. Снился мне шоколадный торт.
Я перевернулась на спину и уставилась в небо над рекой. Выспалась. Пахло дымом и жареной рыбой. Еруш колдовал у костра.
– С добрым утром, маньячка, – обернулся маг и загадочно уставился на меня.
Я поднялась и с невозмутимым видом натянула джинсы, застегнула рубашку повыше и только тогда скинула кожаный плащ.
– С чего мне покушаться на твою невинность? – когда тебя пытаются смутить, единственно верный выход – смутить собеседника ещё больше.
– Ну как же, я очнулся, увидел себя в один кальсонах и тебя, тактильно изучающую мой торс… в полуобнаженном виде, – завлекающим полушепотом произнес маг.
– Если так нельзя было делать, мог предупреждающую табличку на себя повесить, прежде чем пасть замертво, – я не уступала, смотрела ему в глаза и неопределенно ухмылялась. Отвела взгляд и помогла перевернуть насаженную на палочки рыбу. – У меня есть крупы и сушки, мог взять.
– Не мог. Твой вомпэр меня ближе чем на аршин не подпускает.
Егора выползла из-за можжевелового куста и нюхнула меня в макушку:
«Я было уже подумала, что ты на себя заразу перетянула, дабы этого… хмыря спасти».
– Почему сразу хмыря? Он, в отличие от некоторых, меня вытащил из тюрьмы, а не обеспечил возможность туда попасть.
«Вот именно, безвинные люди в тюрьмы не попадают!.. Ну, ты исключение».
– Хватит нравоучений, – остановила я Егору.
Еруш подошел и помог снять с неё сумки. Достала казанок, ячневую кашу и сухари с изюмом. Наблюдая за моими безуспешными потугами приделать ручку к казанку, маг решил всё делать сам, даже кашу варить. Я не возражала. Тем временем приведу себя в порядок. Достала расческу, тут же пристроилась лошадь – расчесала её тоже. Оторвала веточку можжевельника и заколола волосы. Припудрила синяки под глазами.
Отведав кушаний, любезно приготовленных магом, я довольно облокотилась о бок Егоры, которая разлеглась рядом. Готовящие мужчины – это прекрасно. Не то чтобы я не умела готовить, умела и весьма неплохо, просто уметь и любить – разные вещи.
