Остальные заключённые, что были без ошейников, начали читать заклинания.
– ЗАТКНУТЬСЯ ВСЕМ! – рявкнул я и долбанул по всем параличом, а затем подошёл к Лаиде, что с испугом обернулась, и прошипел: – Какого черта ты творишь?!
Она виновато опустила глазки и начала лепетать:
– Он и еще пятеро хотели меня изнасиловать. Мне пришлось сказать им, что ты придешь за мной, но они не верили… Вчера при любом удобном случае мне ставили синяки… Не кулаками, но… Было больно, Рокаин.
А я приподнял девушку за подбородок и убедился, что у неё правда присутствуют свежие синяки. Наниты ещё отрабатывают в её теле, поэтому они скоро рассосутся, но всё равно неприятно.
Я повернулся к толпе парализованных людей и прокричал:
– Вы решили превратиться в таких же животных, как и ваши враги?! Стыдно за вас! Я пришел освобождать добрейших и справедливых людей альянса, а не позорный сброд!
Полыхнув тьмой во все стороны, я развеял паралич, и половина из них не удержалась на ногах и упала на пол.
Людей в этом корпусе было немного. Около трёхсот. Также присутствовала сборная солянка. Но половина из них налицо вылитые уголовники. И как не странно, женщин тут находилось гораздо меньше, чем где-либо. Судя по всему, это не просто так.
Разбираться досконально, что тут происходило, нет времени и смысла. Отрезвляющая пощечина получена, а сработала ли она хоть на кого-то – время покажет. Мы с Окером освободили всех оставшихся и погнали их в девятый корпус на спуск, а сами занялись освобождением остальных уже вчетвером.
Лаида с большим энтузиазмом приняла наш план по освобождению всех остальных. И даже предложила небольшую тактику: пока я разбираюсь с балистками, ребята прошмыгивают за мной в проём и защищают военнопленных воздушным щитом. Но, конечно, предварительно оценив обстановку в зале.
Короче, следующие корпуса у нас пошли как по маслу. В одиннадцатом корпусе мы даже стали свидетелями драпающих балисток, которые, отстреливаясь, скрылись в коридорах за решетчатыми дверьми. На последнем, шестом корпусе, нас встретили десяток военных, а перед ними стояли на коленях тридцать военнопленных.
Какая-то начальница начала орать и диктовать свои условия, но я просто моментально переместился ближе и саданул по всем ментальным ударом. Потратил я на такое дело изрядно много маны. Около четырёх тысяч. Велинтар от такой атаки однажды согнулся.
В любом случае, на нашем счету стало ещё четыре сотни освобожденных. Я разбил правую стену, и нас встретило ослепительное солнце и два открытых внедорожника с пулеметами. С ними я церемониться не стал, а просто взорвал к чертям магией огня. И так десяток наших освобожденных погибло из-за неожиданной встречи.
От центрального входа на территорию мы находились довольно далеко, но даже отсюда было видно, что там собирается заварушка – какие-то крики из динамиков и воющая сирена. Всё это было слышно за полкилометра от нас, где-то за углом этого завода по производству безнадёжности.
Так же присутствовали звуки движения техники и даже редкие выстрелы где-то вдалеке. Видимо, убежавших лесом пленных всё же пытаются искать. Без жертв никак не обойдётся, а я не бог, чтобы спасти всех.
Кстати, город Гокхорс находится вблизи тех самых «Гор великой границы», то есть, не на самой территории Балиса. У всех военнопленных есть хороший шанс вернуться на родину. Триста-пятьсот километров до границы, и они попадут к своим.
