Правда, пока ничего особого страшного не было. Больше интересного.
«Дом-на-Холме» действительно стоял на холме. С фасада. С тыла открывались въезды и входы в засыпанные землёй с мастерски уложенным дёрном нижние этажи. «Та же история, что с Ведомством Юстиции и Рабским Ведомством», – думал Гаор. Снаружи небольшое, во всяком случае, обозримое, здание, а внутри – сложнейший обширный лабиринт с множеством подземных уровней. Никакой внешний штурм невозможен: дальше двух-трёх парадных холлов никакой штурм-группе не пробиться. Даже ковровая бомбёжка, артобстрел прямой наводкой в лучшем случае разрушат этот верх, а основные помещения глубокого залегания не достать. Снаружи ни хрена их не взять, только изнутри!
День за днём он с утра подавал машину к подъезду и вёз хозяина, уже зная: лимузин – сначала Дом-на-Холме, там долей пятнадцать, максимум полпериода он будет сидеть в машине в подземном гараже, потом поездка по дорогим кабакам, «коробочка» – не заезжая в Дом-на-Холме, по различным адресам в Аргате, а чаще на встречи на приаргатских шоссе, разъезжая легковушка – любой вариант.
Какие-то канцелярии без вывесок, куда он шёл за спиной хозяина.
– Оружия у тебя нет, – сказал ему Фрегор. – Но ты делай вид.
И Гаор против всех строевых правил, идя за хозяином, держал руки в карманах шофёрской куртки, да ещё сжав кулаки, чтобы ткань оттопыривалась, заставляя предположить наличие оружия. Верили ли этому собеседники хозяина, Гаор не знал и особо не задумывался. Иногда те бледнели, вытягивались в стойку, иногда вели себя шумно и развязно, но боялись все.
Часто усаживаясь в машину после такой беседы, хозяин ругался.
– Сволочи! Идиоты! Тупицы! Нет, ты только подумай! – взывал он к безмолвно сидящему за рулем Гаору. – Пока не дашь пинка, ни хрена делать не будут. Да я бы их…
Далее следовало такое красочное и подробное описание, что Гаор думал: «А не сменить ли тебе, хозяин, профессию?» Писал бы «ужастики» и загребал бы монеты с купюрами лопатой. А иногда приходила в голову мысль, что в Доме-на-Холме, когда он сам сидит в машине, хозяин где-то там внутри осуществляет свои намерения и фантазии, и тогда по спине полз противный холодок. Уж очень детальными и точными были эти рассказы.
С началом тренировок хозяин ни разу не задержал его, выезжая после обеда уже на другой машине. А бывало, когда приближалось время возвращения, пересаживался на пригнанную в условленное место другую машину, а Гаора отправлял домой вместе с механиком.
Механик всегда молчал всю дорогу будто немой, опасаясь, как догадывался Гаор, его наушничества. Обидно, конечно, но понятно: в «Орлином Гнезде» наушников больше, чем… людей. Не объяснять же, что хозяин никогда его ни о чём не спрашивает, а только сам высказывается, что Мажордом после той стычки тоже пасть не разевает и ничего от него не требует, а к другим господам он и близко не подходит. Даже видел ещё не всех. А кого видел, так мельком и издали.
Но этот пробел предстояло очень скоро восполнить. Правда, Гаор об этом ещё не знал и даже не догадывался.
…
Зима
10 декада
В конце зимы было ветрено и снежно. Дворовые рабы чуть ли не круглосуточно чистили двор и дорожки в парке. Несколько раз Мажордом выгонял на эти работы не только всех «купленных», но и не занятых в данный момент в комнатах «родовых». Что ж, общие работы есть общие работы, и Гаор выходил на них без звука. Даже после тренировки или отбоя. Не потому что боялся наказания за выражение недовольства, не говоря уже о неповиновении, а потому что видел в этом не злобу Мажордома, а реальную необходимость.
