Мир империй. Территория государства и мировой порядок - страница 21

Геополитика как межгосударственный рационализм не признает абстрактной интерпретации общечеловеческих ценностей, превыше всего ставит национальные интересы, а точнее интересы господствующих элит. Это означает, что моральный уровень действующих политиков со времен Макиавелли не изменился. Как известно, именно Макиавелли первым теоретически осмыслил разрыв морали и политики. Мораль большинства современных политиков по-прежнему ниже уровня индивидуальной морали и, безусловно, ниже уровня морали общества, которое эти же политики представляют. Хотя само международное развитие заставляет геополитику принять в качестве принципа выживание человечества как единого целого, прежде всего через предотвращение ядерной, климатической и иных катастроф.

Трудно не согласиться с выводом А. Шлезингера о том, что многие политические и внешнеполитические решения продолжают оставаться вопросами осторожности и компромисса, а не проблемами добра и зла[144]. Речь при этом идет не об оправдании бытового пессимизма, что прав тот, кто сильнее. Наложение кальки политической науки на проблемы устройства и распределения территорий подтверждает вывод о том, что «нравственность государства» в самой своей основе отличается от нравственности индивида. Самопожертвованию индивида корреспондирует безоговорочное самосохранение народа и нации. «Мы принадлежим человечеству и потому не можем быть равнодушны к его преуспеянию; но мы прежде всего русские, точно так, как Лист и князь Бисмарк – немцы, а потому совершили бы преступление, жертвуя ближайшими и насущными нуждами нашей родины ради отдаленных и гипотетических интересов человечества»[145].

Гражданин, приносящий себя в жертву ради жизни других людей – герой; государственный деятель, приносящий в жертву свой народ ради жизни другого народа – гнуснейший преступник. Как следствие, политическая деятельность – это та область, в которой практичным взвешенным оценкам должен отдаваться приоритет перед моральными суждениями. Морально для государственного деятеля то, что соответствует ценностям и интересам представляемого им народа.

Компетенция государства в отношении его территории определяется понятиями суверенитета и юрисдикции. Так, в Декларации о государственном суверенитете РСФСР (1990 г.) было заявлено: «Первый Съезд народных депутатов… торжественно провозглашает государственный суверенитет Российской Советской Федеративной Социалистической Республики на всей ее территории…», «Территория РСФСР не может быть изменена без волеизъявления народа, выраженного путем референдума».

Суверенитет как политический и правовой принцип определяет отношения между государством и гражданином, и отношения между государствами. При этом, как отмечал еще Г. Еллинек, суверенитет не абсолютная, а историческая категория[146]. Изначально суверенитет признавался только за монархом (сувереном), как, впрочем, и все государство отождествлялось с государем. Ныне даже монархическая Конституция Великого Герцогства Люксембург, принятая в 1868 г., провозглашает, что «Суверенитет принадлежит нации. Великий герцог осуществляет его в соответствии с настоящей Конституцией и законами страны» (ст. 32, действующая в ред. 1919 г.).

Суверенитет не только является исторической категорией, но и характеризует юридическую природу осуществляющегося государственного властвования, является тем необходимым критерием, который дает возможность отличить государство от других публично-правовых союзов, отграничить сферу властвования каждого государства как субъекта суверенной власти в пределах своей территории от сферы власти других государств