– Знать-то знают, но болтают, что это ты его отшила, а не он тебя, ― подтвердила мою уверенность начальница. ― Ладно, забудь. Так или иначе, но вы всё равно друг другу не пара. Найдёшь себе мужика получше.
– Ага, ― согласилась я. ― Обязательно найду. Только руку сначала починить надо.
Она пожелала мне скорейшего выздоровления и не переживать из-за работы ― я хороший сотрудник, никто меня не уволит. Оптимистичное заявление, конечно, но мне почему-то подумалось, что если мама Стасика решит сжить меня со свету, то увольнением дело не ограничится. Через пару часов, когда вернулась Лика, выяснилось, что несостоявшиеся родственники уже побывали в моей квартире. У Стаса есть ключ. Соседи видели, что приезжал он не один. Забрал все свои вещи и моё свадебное платье. И даже мои новенькие белые туфли. За туфли мне было особенно обидно ― я их за свои деньги покупала. Вот вроде и богатые люди, но такие мелочные… Фу такими быть. Платье дорогущее, да. Новое. Его обратно в салон сдать можно. Но туфли! Смешно просто.
– Забей, ― посоветовала мне подруга. ― Мы ещё твоему Стасику нос утрём. Такого жениха тебе найдём, что вся семейка Самойловых будет не только локти себе кусать, но и пятки грызть.
Я представила Анастасию Егоровну грызущей свою пятку и заржала в голос. Рана в плече сразу же отозвалась острой болью, заставив меня умерить эмоции. Лика посидела со мной ещё немного, но скоро её прогнала медсестра, потому что в больницах существует такое понятие, как «тихий час». Да и я устала, если честно ― всю ночь ведь не спала. А вечером меня пришли проведать коллеги. Притащили с собой целую гору всяких вкусностей. Нажелали мне столько здоровья, что его хватило бы на половину населения города. Было заметно, что им интересно, почему мы со Стасом разбежались за неделю до свадьбы, но открыто никто об этом не спросил. И я промолчала ― моя личная жизнь никого не касается.
А вечером, после всех посещений, обходов и процедур, я снова вспомнила о вчерашнем странном видении. Лечащий врач сказал, что это может быть следствием стресса. Запах сандала из палаты никуда не делся, но чувствовала его только я ― это стопудово какой-то бзик подсознания, других объяснений нет. Но мне почему-то казалось, что всё совсем не так. В руках Стаса, например, арбалет смотрелся бы неуместно, а вот если бы это оружие держал сероглазый незнакомец ― совсем другое дело. Фантазии фантазиями, но информацию просто так не засекречивают. Может же быть, что где-то у нас в стране проводятся какие-то загадочные испытания чего-то неизведанного? Машины времени, например. Открыли учёные проход в прошлое, выскочил оттуда псих с арбалетом и бегает теперь по городу. А не ловят его, потому что… Не знаю, почему. Может, ловят, но не силами правоохранительных органов. У меня ума не хватит придумывать причины для секретности и чужих решений. Даже фантазировать на эту тему бессмысленно, но оно как-то само фантазируется.
Так и прошли для меня десять дней госпитализации ― в сомнениях, домыслах, бесконечных медицинских процедурах и мыслях о будущем. Мама всё-таки приехала, но всего на два дня, потому что отца с его больной спиной нельзя оставлять без присмотра ― ему только дай волю, так он сразу себя доломает. Зато за эти два дня она много чего успела для меня сделать. Навела порядок в квартире, поцапалась с Самойловыми, вернула мои беленькие туфельки. Она у меня очень добрая, но я в семье тоже одна, как и Стас ― любимая, неповторимая и драгоценная. За меня мама любого в бараний рог скрутит. Без рукоприкладства, конечно, но она и словом может так отделать, что мало не покажется. Я в этом плане сдержанная, а она молчать не станет.
