– Да скажи ты ей всё как есть, ― предложил Геннадий, изучая внимательным взглядом мои босые ступни, торчащие из-под длинного подола серого халата. ― Всё равно же сотрёшь потом это из памяти. Она же реально с прибабахом. Если до Гаврилыча доберётся, проблем ещё больше будет.
– Это Гена про нашего самого главного, ― заботливо пояснил мне Семён, плотоядно глядя на карандаш в руке своего коллеги. ― Он вообще Горыныч, но требует, чтобы мы его Гаврилычем называли. И по паспорту он Бронислав Гаврилович. О-о-очень суровый по характеру дракон. Весь отдел за косяк Глеба накажет, если узнает.
– Дракон? ― недоверчиво переспросила я. ― Горыныч? Вы серьёзно?
– Более чем, ― с многозначительным вздохом изрёк Геннадий. ― Он почти тысячу лет в резервации прожил, прежде чем его на место прежнего главы департамента прислали, потому и злой.
– А с прежним что стало? ― спросила я просто ради того, чтобы послушать, что ещё эти трое могут навешать мне на уши.
– Его отстранили от должности, но пока не уволили, ― ответил сероглазый Глеб и добавил подробностей: ― Он Кот Баюн. Подрался с цербером из отдела охотников. Оба в реанимацию угодили, поэтому причина конфликта пока не установлена. А на его место министерство временно прислало замену.
– Дракона, ― подытожила я.
– Дракона, ― утвердительно кивнул Глеб.
– А вакансия тут у вас образовалась потому, что этот дракон сожрал нерадивого сотрудника, да?
А как ещё я должна была на это всё реагировать? С существованием порталов я ещё готова смириться. Даже в машину времени согласна поверить, но не в драконов точно. Пока слушала весь этот бред, на ум пришла мысль, что эта засекреченная контора таким смехотворным образом прикрывает запрещённые законом эксперименты над людьми. Взять, к примеру, Костика. Почему он сгорел за считанные мгновения, не издав при этом даже стона боли? Наверняка это как-то научно обосновано и скрупулёзно изучено. Самовозгорание ― не фантастика. Правда, я не слышала, чтобы оно было свойственно живым людям, но даже такое, вероятно, можно объяснить какими-нибудь химическими формулами. А они мне про драконов и фениксов заливают. Нашли дуру.
– Вакансия… ― начал сероглазый, но внезапно умолк, схватил меня за шкирку и бесцеремонно затолкал под стол, пробормотав что-то неразборчивое.
Вообще-то у меня плечо больное. Открыла рот, чтобы протестующе заорать, но вдруг поняла, что не могу издать ни звука. Укусила своего мучителя за руку, лягнула по ноге, но он не только терпеливо выдержал эту атаку, а ещё и сунул меня носом в урну. Хорошо, что там только бумаги были, а не опилки, которыми толстяк постоянно плюётся.
– Рогачёв, зайди ко мне, ― услышала я новый голос, доносившийся, казалось, одновременно со всех сторон. ― И девицу с собой прихвати, которую вы, болваны, сюда притащили. Жду через пять минут.
Несколько мгновений в кабинете царила гробовая тишина, нарушаемая лишь гулом офисной техники, а потом Геннадий обречённо изрёк:
– Ну всё. Финиш.
– Интересно, как он узнал? ― упавшим голосом поинтересовался Семён.
Сероглазый выдернул меня из-под стола так же грубо, как только что туда заталкивал, поставил перед собой, поправил халат на моих плечах и тяжело вздохнул.
– Ну что, бедствие стихийное? Поздравляю! Сейчас ты станешь первой простой смертной за последнюю тысячу лет, кто имел честь лицезреть гнев Горыныча во всей его ужасающей красе.
