Котов и сам не заметил, что свой мысленный диалог стал наговаривать вслух:
– Говорят, чтобы поймать маньяка, надо думать как маньяк и быть маньяком, хотя бы – в своих мыслях. Ну вот это у меня точно не получится, а Ву, наверное, смог бы. Тьфу, ну не убивать, конечно, а мыслить, влезать в их голову, продумывать всё до мелочей. Ву – маньяк, это я смешно придумал. Но всё же… Его действия в расследованиях опирались не только на супервнимательность и острый ум – было ещё что-то. И слава Богу, он был на стороне Добра, хотя правильнее сказать – на стороне Света. Ведь Свет не всегда бывает добрым. Он – просто Свет. Будь он на стороне Тьмы – его никто и никогда не поймал бы. Это как играть с шахматистом, который думает не просто на много ходов вперёд, а вперёд твоих ходов…
Аппетита что-то не было, а это случалось нечасто. Сон тоже никак не шёл – хотя бы на полчасика задремать… – поэтому размышления продолжались:
– Как он там? Может, и не из шахматно-карточного дома сбежал этот несчастный. И Ву ничего не грозит. Сидит, попивает какой-нибудь благородный напиток, да болтает с хозяином дома. Да и не посмеют они причинить вред тому, кто вместе с полицией у них был… – хотя и понимал, что случаи разные бывают.
Но тут телефон ожил, и он кинулся к нему.
– Майор Котов? – спросили в трубке, и не дождавшись ответа, звонивший продолжил. – Извините за столь поздний звонок, но времени катастрофически не хватает.
– Кто это? – голос был незнаком Коту.
– Антон Павлович, психиатр больницы номер четыре. К нам привезли вашего пациента в бабочках.
– Слушаю вас, Антон Павлович, – шутить с врачом по поводу его имени-отчества он не стал.[12]
– Несмотря на большие повреждения кожного покрова, особой опасности для жизни и здоровья они не представляют. Разве что эстетические – не всем понравится такая объёмная раскраска. Потому как восприятие данного фактора… Простите, отвлёкся… Беспокоит психическое состояние больного.
– Он в сознании? Мне очень надо его допросить. И чем быстрее – тем лучше.
– В сознании, только непонятно – в каком. От всего, что с ним произошло, он ушёл в свой мир, которое это сознание и построило. На её взгляд – самый безопасный, а с нашим миром общение прервало, слишком много страданий он ему принёс Общепринятое, непрофессиональное название этому состоянию – сумасшествие.
– То есть? – надежда на то, что свидетель даст показание, и дело будет раскрыто, таяла с каждым словом человека с таким замечательным именем.
– То и есть. С одинаковым успехом вы можете допрашивать стенку возле него или стул, на котором он сидит. Полный ступор в поведении.
– Но это ведь может измениться?
– Судя по тому, что с ним творили – навряд ли… – доктор тяжело вздохнул.
– Я должен к нему приставить охрану.
– Он переведён в закрытую спецбольницу. Убежать оттуда невозможно. Попасть туда – аналогично. За исключением работников различных органов.
– Хорошо. Только и посетителей из различных органов надо ограничить одним человеком – мной.
– Боюсь, это невозможно. Мы не сможем этого сделать. А вот поставить вас в известность о таких посетителях – это можно.
– Ну и за это спасибо! И до свидания!
– Учитывая наши профессии, лучше – прощайте, Игорь Лукич!
