– А мы тут строим планы, – весело поделилась Алена. – Паша, приготовь чай. Я сейчас.
И Алена поманила Лизу за собой; по темному коридору, где пахло корицей, сестры молча проследовали в комнату Алены, по-зимнему стылую из-за постоянно включенного кондиционера.
– Я ведь ничего еще не решила, – с порога сказала Лиза. – А ты уже планируешь в моей комнате ремонт?
Алена поморщилась:
– Послушай, зачем эти бабские бытовые сцены? Зачем коммуналка, зачем война, мы ведь не первый день друг друга знаем?
– А если я откажусь? – предположила Лиза.
– Как же ты откажешься? – Алена сочувственно покачала головой. – Уже они подали заявление, уже день свадьбы назначен, куда же тебе отказываться?
– Пусть живут в Пашкиной комнате, я не против.
– Как ты себе представляешь – четыре человека на пятидесяти метрах? Да еще молодая семья?
– А куда я денусь?
– Да я ведь тебе денег дам, балда! Тебе же лучше: может, мужика какого-нибудь найдешь наконец, а то ведь тридцатник на носу и полный привет с личной жизнью…
– Сколько? – спросила Лиза.
– А? – Алена, кажется, не поверила своему счастью.
– Сколько ты мне дашь?
– Десять тысяч долларов, – сказала Алена непререкаемым тоном. – Это больше, чем твоя доля. Выдам наличными без проволочек. Когда к паспортистке пойдем?
* * *
Дождь колотил по ягодам и ромашкам на ткани зонта. Машины катились сплошным потоком, их белые глаза глядели, как у вареных рыб. Парень в обменном киоске, Игорь, неотрывно смотрел Лизе в спину, но она не оборачивалась.
Она стояла у края тротуара. Казалось, прошел час и другой, но минутная стрелка на ее часах едва сдвинулась. Холодные капли подпрыгивали, отталкиваясь от асфальта, и били по ногам ниже колен.
Потом дождь прекратился.
Лиза постояла, слушая тишину над зонтом. Капли скатывались с его металлических ребер. Лиза опустила зонт, посмотрела на небо, потом в конец улицы – и увидела трамвай.
Красный, узкий, он шел, сотрясая землю, фары светились теплым желтоватым светом. Лиза попятилась. Трамвай подошел к краю тротуара и остановился, тихо звякнув. Разъехались автоматические двери.
Лиза обернулась и посмотрела на обменный ларек. Лицо Игоря, ставшее частью решетки, было похоже на погашенную марку.
Лиза шагнула вперед и вверх, по ступенькам. Проход в салон был загорожен турникетом. Женщина-кассир чуть повернула голову.
Лиза открыла сумку, которую все это время судорожно сжимала под мышкой, и вытащила пачку денег, перетянутую аптекарской резинкой. Положила в жестяной лоток перед женщиной. Добавила кредитную карточку, на которую ей иногда перечисляли гонорары, и выгребла из карманов всю мелочь.
Женщина коротко зевнула и побарабанила пальцами по поручню. Лиза, не совсем понимая, что происходит, запустила руку в сумку и глубоко, на самом дне, нашла еще две мелкие монеты. Они звякнули о лоток, повертелись и успокоились.
За спиной у Лизы зашипели, закрываясь, двери. Турникет замигал зеленым.
– Пройдите в салон, – в микрофон сказала вагоновожатая. У нее был усталый голос человека, равнодушного к своей работе.
Лиза повернула рычаг турникета и вошла. Трамвай был пуст, светло-шоколадные сиденья напомнили ей зрительный зал; она выбрала место справа, у окна, и села.
Поползла назад будочка обменника, отразилась в большой луже и пропала. Трамвай повернул, скрежеща колесами, навстречу потянулись новостройки, типовые и привычные, но Лиза готова была поклясться, что никогда раньше их не видела.
