Теперь было понятно, что у муравьев означает символическое постукивание антеннами спешащего навстречу собрата. Очевидно, муравьи, собирая с цветов нектар, скапливали его в зобу. Почувствовав голод, муравей подбегал к такому вот сборщику, ударом антенн показывал, что голоден, и получал каплю желанной пищи. Лишь с огромным трудом Хролф с Найлом отговорили Вайга экспериментировать еще и на этом; уж кому другому, а ему бесполезно будет валиться на спину и задирать ноги, если муравей вздумает вдруг напасть. Вайг в конце концов поддался на уговоры, но оттащить его от муравейника не могло решительно ничто. Поведение насекомых зачаровывало Вайга; его тянуло разобраться, как устроено муравьиное царство. В конце концов Хролф и Найл, потеряв терпение, досадливо сплюнули и отправились на поиски чего-нибудь съестного, а заодно охладиться в ручье. Для Найла именно в этом состояло блаженство: сидеть по плечи в воде и отрешенно наблюдать, как, радужно искрясь, играет на переливчатой поверхности свет. От этого так легко делалось сбитым в кровь ступням и исцарапанным рукам. Да и мысли становились созвучнее, умиротвореннее, спокойнее.
За час до темноты над макушками деревьев пролетели два паучьих шара. Братья к этому времени уже сидели в убежище под камнем, загородив вход двойным барьером из ветвей кустарника. Шары они приметили через небольшие прорехи в ветвях. Вайг с Хролфом сошлись на том, что это и в самом деле обычный дозор: при движении шары не излучали бередящего душу ужаса.
Когда, завернувшись в одеяла паучьего шелка, братья лежали в темноте на толстых матрацах из душистой травы лисохвоста – в отличие от жесткого эспарго упругой и податливой, – Вайг завел речь о том, что не мешало бы им остаться здесь еще на недельку. Хролф, похоже, ничего против не имел, а вот Найл уже начинал тосковать по дому, все чаще вспоминая мать и сестренку. Кроме того, шестое чувство подсказывало: брат снова замыслил что-то бедовое.
Догадка оказалась верной. На следующее утро, когда купались в реке, Вайг раскрыл, что именно у него на уме. Даже Хролф, обычно идущий у него на поводу, пришел от такой затеи в тихий ужас.
– Да тебя же живьем сжуют!
– Я что – похож на дурака? Так я им и дамся!
Вайг задумал добыть муравьиных яиц – будущее муравьиное потомство – и доставить те трофеи в пещеру, как в свое время осу-пепсис. Ради этого он решил рискнуть и сунуться в муравейник. Чтобы благополучно туда пробраться, решил он, требуется единственно изменить запах. Наблюдая вчера весь день за муравьями, он вначале решил было, что они осязанием распознают друг друга. Прежде чем пропускать рабочих муравьев внутрь, муравьи-солдаты ощупывали их антеннами – еще один довод за то, что они слепы. Однако затем брат обратил внимание, что, когда к входу приближается какой-нибудь жук или тысяченожка, солдаты начинают выказывать беспокойство уже тогда, когда те находятся еще на расстоянии. Они же отгоняли и больших бурых муравьев, забредших, видимо, из другого муравейника. Даже рабочие муравьи определенно изъявляли недоверие непрошеным гостям. Походило, что своих и чужих муравьи различают по запаху. Тогда поддавалось объяснению и то, каким образом кое-кому из чужаков – жуку-разбойнику например – удается подбивать муравьев делиться собранной пищей. Видимо, ему каким-то образом удается уподобиться по запаху муравьям.
