– Майкл! Давай не будем лукавить. Твой Союз, впрочем, как и мой, скорее всего смыло, сдуло в океан после удара Скитальца. Теперь вы сами по себе, мы сами по себе. Но поверь, у нас всех будет намного больше шансов сообща выкрутиться из беды, в которую мы и вы попали. И если ты именно об этом хочешь переговорить с Кольчугиным, то милости просим. Но оружие ты мне отдашь в любом случае, сейчас и немедленно, иначе… Конец трубки Серова описал виртуальный крест на уровни груди вновь побледневшего янки.
Нехотя, косясь на русского, он стал наклоняться, чтобы положить её на песок.
– Не торопись, Майкл. Держи трубку только за дуло. А теперь отойди в сторону. И скажи своим, чтобы они не высовывались из машины, пока ты будешь на переговорах.
Обезоружив американца, он пропустил его вперёд, подхватил «трость» с земли и скомандовал на своей частоте:
– Мохов, остаёшься за старшего. Рубцов, заводи машину, поедешь со мной и Бушем к «Селигеру».
Проходя мимо Черкасова, Игорь сунул ему «трость».
– Лёня, аккуратненько разберись с этой штучкой, только не спали никого. Думаю, мы с гостем скоро вернёмся.
Неисправимы всё-таки янки. У них, видимо, уже на генном уровне передавалась одна неприятная черта характера. Словно и не убивать он сюда ехал, а чтобы покровительственно похлопать по плечу вдвое его старшего Кольчугина.
На лице змеилась «вечная» американская улыбка, а в глазах метался холодный блеск прожжённого афериста и убийцы. Да и как могло быть иначе? Он был одним из продолжателей древней династии Бушей, сколотивших своё состояние на грабежах и убийствах не только индейцев Северной Америки, но и своих менее удачливых граждан страны.
Роман Ильич резко сбросил руку гостя с плеча и сухо поинтересовался:
– Что вас привело к нам, Майкл?
– А то вы не знаете! К вам ночью или под утро сбе-жал мой человек, угнал машину. Отдайте его мне и верните марсоход.
– Воля ваша. Машину мы вам вернём, это я вам обещаю. Сейчас мои люди подзаряжают её аккумуляторы. А вот Энди Маркоса вам не выдадим. Он попросил убежища у нас, и мы его ему дали. И это решение не обсуждается.
И без того морковного цвета лицо Буша покрылось лиловыми пятнами. Он даже перешёл на «ты».
– Ты не имеешь права так поступать!
– А ты, – Роман Ильич тоже перешёл на ты, – имел право убивать людей?
Лицо Буша перекосилось от злости. И об этом Маркос рассказал русским! Его буквально подмывало желание растолкать эту толпу, разыскать беглеца и задушить собственными руками.
– Это был несчастный случай, а не убийство, – проверещал неожиданно визгливым голосом Майкл, – неужели ты хочешь дипломатических осложнений, задерживая у себя гражданина Флорианы. От лица американского Союза я требую выдать этого мерзко-го человечка!
– Майкл, ну что ты заладил, Союз, Союз… Ты не хуже меня знаешь, что произошло на Земле и где твои бывшие Штаты. Мы, если не считать людей с лунных станций, остались одни во всей Солнечной системе, понимаешь? Нет уже ваших долбанных Штатов, нет Земли…. Вернее, она-то осталась, но на ней, к сожалению, никто не выжил. Нам крайне важно держаться вместе. Искать и находить выход из нашего ахового, но не безнадёжного положения и уж во всяком случае, не хвататься каждый раз за оружие, так как наш мир под защитными куполами слишком хрупок.Встречу янки и Серова он наблюдал по монитору и видел, как бесцеремонно вёл себя Буш.
Американец несколько поостыл и грузно сел на диван, стоявший в офисе директора.Роман Ильич тем временем с укором посмотрел на Серова, как бы говоря ему, что нельзя было так рисковать, подставляясь безбашенному Бушу. А до Майкла, у ко-торого после вчерашней попойки голова гудела как церковный колокол, видимо, только сейчас дошёл смысл сказанного его коллегой. Он зло рассмеялся:
