— Ты чего это? — спросила, бабушка. — То интересовалась где все, а теперь прогоняешь? Зачем ты его прогнала?
— Потому что он сам боится со мной строить какие-либо взаимоотношения! Я не хочу, чтобы мои отношения с людьми строились на сомнениях и догадках и прочем, даже если это отношения не любовные, а просто дружеские.
— Выгоняя из своей жизни тех, с кем тебе хочется рядом быть, ты причиняешь себе боль. И ради чего? Ради того, чтобы доказать всему свету, что ты не такая, как твоя мать? Прогнав от себя Олега, ты этого явно не докажешь... Ему нужно видеть всё своими собственными глазами, видеть как ты живёшь... Всё то, что с тобой происходит, чтобы поменять к тебе свои отношения и чтобы не думать о том, что ты можешь причинить боль его семье, его близким людям.
— Бабуль! Всё в порядке! Я с этим со всем сама справлюсь, — сказала Ира, поцеловав женщину в щёку. — Я пошла отдыхать, как доктор прописал!
«Ненавижу, когда ты так делаешь, — подумала бабушка, смотря в след уже вполне спокойной внучке, по которой даже в данный момент не было заметно, что несколько минут назад, она плакала. — Мне совсем не нравится, что ты ставишь блок между нами, закрывая все свои чувства и эмоции от меня!»
Провалявшийся в своей комнате до вечера, бессмысленно смотря в потолок, Ира направилась к бабушке, которая возилась с ужином на кухне.
— Ты когда домой собираешься? — сходу спросила она.
— Решила уже выгнать? — спросила в ответ бабушка.
— Нет! Я с тобой поеду!
— Хорошо, только поедем через недельку, другую... Тебе ещё раз надо будет сходить к врачу на приём, чтобы удостовериться, что нет никакой угрозы.
— Замечательно! Я люблю тебя, бабулечка моя!
— Так, девочка моя! Чего это ты задумала?
— Ничего! Просто я жива, и меня это радует!
— Хорошо, раз так! Чем планируешь сейчас заняться?
— Для начала не помешало бы что-нибудь поесть, а там посмотрим.
— Давай тогда садись. Еда уже готова... Кстати, пока ты спала...
— Я не спала, просто валялась...
— Не важно! Пока ты была в своей комнате, звонил Пётр Валерьянович и должен прийти с минуты на минуту.
— Это ещё зачем, что ему-то здесь нужно?
— Я не знаю! Вот придёт, тогда у него самого и спросишь.
— Мне это не нравится! Совсем не нравится!.. У меня какое-то нехорошее чувство.
— Ты же совсем недавно сама спрашивала, где все, а теперь чего всех хочешь отфутболить?
— Бабуль, может, скажешь ему, что я сплю, что меня нет дома или что-нибудь тому подобное?
— Не дождёшься! Иди открывай дверь, кажется, он уже пришёл, — ответила бабушка, услышав звук дверного звонка.
— Не хочу!
— Шагай, давай! Хватит ерепениться, а то профессор взломает дверь и придётся тебе её ремонтировать.
— Злая ты у меня, бабуля!
Ира прошла к входным дверям и открыла их, не спрашивая кто там.
— Здравствуй, — произнёс Пётр Валерьянович, осматривает девочку с ног до головы. — Чего не спрашиваешь, кто пришёл?
— Потому что знаю, что пришли именно Вы, — ответила Ира, и улыбнулась, показывая на своих щеках соблазнительные ямочки. — Проходите Пётр Валерьянович!
Она пропустила мужчину в свою квартиру и закрыла за ним дверь.
— Кажется, я чую запах домашней пищи! Опять наготовила всякую вкуснятину? — спросил профессор, разуваясь у порога.
— Это не я, а бабушка... Мне ещё не позволяют перегружаться, потому что боятся, что я откину коньки, — сказала Ирина хитро улыбаясь. — Но не дождётесь! Проходите! Вас моя бабушка сейчас накормит.
