— Поселите меня в ту же реанимацию, что и его!
— Я не могу этого сделать.
— Я Вас умоляю, пожалуйста!
— Да что же ты делаешь, тебе же самой плохо!!!
— Делайте со мной, что хотите: лечите, ругайте, но рядом с ним! Прошу Вас об этом! Вы должны меня понять! Кроме Вас, меня никто не сможет понять!
— Детка, я всё понимаю, я тебя слишком давно знаю!
— Ну, так помогите же мне в память того, что я спасла Вашу дочь!
— Бьёшь по больному!.. Если всё закончится удачно, то я потребую от тебе объяснений.
— Хорошо...
Врач увёл Иру в реанимацию, в которую в скором времени привезли на каталке Петра Валерьяновича. Ирине тем временем медсестра ставила капельницу.
— А можно я сяду в кресло с капельницей рядом с ним? — спросила Ира, кивнув головой на Петра Валерьяновича.
— Врач сказал, чтобы я выполняла все Ваши прихоти, — произнесла недовольно медсестра, но при этом помогая переместиться Ире в кресло и подложив ей под спину подушку. — Вам ещё что-нибудь нужно?
— Нет, спасибо.
— Если что понадобится, нажимайте на тревожную кнопку.
— Хорошо.
Медсестра ушла, Ира после этого взяла профессора за руку.
— Я никогда не прощу себе то, что так поздно пришла помочь Вам. Я не прощу себе Вашей смерти, — прошептала она, глотая слёзы, обращаясь при этом к Петру Валерьяновичу, который всё ещё был под действием наркоза.
Примерно через полчаса вернулась медсестра и убрала капельницу.
— Может, ляжете? — спросила она.
— Нет, мне здесь хорошо.
— Вы очень бледны! Вам нужно отдохнуть...
— Я буду отдыхать только тогда, когда ему будет лучше... За меня не беспокойтесь, идите, работайте дальше!
Медсестра осмотрела аппараты, которые были подключены к профессору, и вышла из палаты интенсивной терапии. Ира тем временем протянула свою вторую освобождённую руку от капельницы к голове мужчины, а на другую положила свою голову.
— Я тебе поверил, когда ты сказала, что ты не любишь моего отца! Почему ты мне соврала? — услышала Ира голос Олега Петровича. — Зачем обманывала его? — грустно спросил он. — Зачем ты пришла в его квартиру?
— Катя попросила помощи, и я отозвалась на этот зов, — ответила Ира, с трудом подняв голову с кровати.
Олег присел на корточки возле кресла, пытаясь заглянуть в глаза Иры. Но её глаза были словно стеклянные, тёмные зрачки практически полностью заволокли цветную радужку...
— Как ты оказалась в его кровати? — еле сдерживая крик, спросил Олег. — Если бы ты не переспала с ним, то с ним было бы всё в порядке, и сердце не отказало бы у него.
— Какой же ты глупый! Ты даже не поинтересовался, с чем лежит твой отец, — улыбнувшись, ответила Ира. — Но я понимаю тебя и при этом я тебе ничего объяснять сейчас не буду. У меня нет сил, и ты не в том расположении духа... Ты слишком зол сейчас... Не надо ревновать и обвинять меня в том, что я не делала... У меня с твоим отцом ничего не было, — выдавила она и положила голову на край кровати.
— Как ты? — услышала Ира в скором времени голос Кати.
— Пока терпимо... Меня накачали какими-то лекарствами.
— Тебе совсем плохо, — констатировала Катя, видя состояния своей подруги. — Может, остановишься?
— Катерина, я уже начала это дело, и на данном этапе я не имею права останавливаться. Я не смогу жить нормально, если не помогу ему. Он дал в этой жизни всё, что никто другой не смог мне дать в этом мире, за исключением моих бабушки и дедушки... Подарил мне тебя, учёбу, работу, твоего ревнивого брата и свою любовь. Я нужна ему, понимаешь?
