- Людоед, собственной персоной, - хмыкает тот старик, что сидел чуть дальше.
- О, Борза, ты что ли? – Губы отца расплываются в улыбке, протягивая ему руку. – Как там Европа? Да ну её в жопу?
Они смеются, обмениваются рукопожатиями, чисто мужскими объятиями.
- А ты, я смотрю, разжился, - подначивает отца Борза.
- Не без этого! – Папа обхватывает мои плечи, немного выдвигая вперёд. Я сгибаю спину под тяжестью его огромное лапищи. – Помнишь Миру, мою дочку? Вон как вымахала, пока ты колесил по Европе!
Лица байкеров вытягиваются. Уголок моих губ ползёт в бок в немой усмешке. Вижу, как кружит перекати-поле в их пустых головах. О мести можно забыть. Никто не решится на подобное. Тронуть дочь Ахила Людоеда – вынести себе смертельный приговор, посредством медленного расчленения.
- Тогда сам примешь заказ? – спрашиваю отца, чувствуя взгляды парня, всё ещё обхватывающего свою шею.
- Замётано, - кивает Ахил, а я спешу удалиться, выдыхая.
Удалось обойтись без кровопролития. Пока что.
5. Глава 5
POV Мира
Даже несмотря на прохладную дождливую погоду, зрителей собралось со стадион. Серьёзно, неужели у нас так много любителей мотогонок?
Подгазовываю, чтобы пробраться сквозь кучкование. Наверняка, из-за сырости и холодного ветра, они стараются прижаться друг к другу, чтобы не мёрзнуть.
Кручу головой в поиске своих друзей. Найдя, поворачиваю руль, чтобы двинуться к ним. Как я уже отмечала, наша компания заметно выросла, поэтому и группа поддержки у меня возросла. Хотя сегодня они здесь впервые.
Камилла и Ася оживлённо оглядывались, затем говорили что-то друг другу, активно жестикулируя. Усмехаюсь. Да, впервые здесь всё удивляет, но уже приелось.
Я не стала говорить этого в баре, но в чём-то я могла согласиться с организаторами. Мне порядком поднадоело однообразие. Я хочу вызова. Хочу вновь ощутить крышеснос от пульсирующего в висках адреналина. Трасса приелась. Соперники – тем более.
Смотрю в сторону, чтобы вновь увидеть этих обалдуев, тщательно натирающих свои байки, словно это может помочь им обставить меня. Не надейтесь, мальчики. Сегодня вы не увидите ничего, кроме света задних фонарей. И стоп-сигнал не загорится.
- Это потрясно! – приветствует меня Камилла, когда я слезаю со своего зверя и стаскиваю шлем.
- Это не моя заслуга, детка, - хрипло отзываюсь, облокачиваясь на байк, копируя позы крутых мотогонщиков, клеющих грид-гёрлз. – Но всё веселье ещё впереди. Если хочешь, прыгай назад, я покажу тебе, что такое скорость.
Камилла захихикала. Ася рассмеялась, как и все остальные. Кроме Родиона. Разумеется.
- Это твой стандартный подкат? – Одна его бровь приподнимается, а руки скрещиваются на груди. – Ничего интереснее придумать воображалки не хватает?
- У-у-у, - протянули близнецы.
Моё настроение, значительно подпорченное пятичасовой работой в баре, устремилось по кривой вверх. Я закусила щёку.
Вызов.
- Не переживай, волчонок, - тормошу рукой свои волосы, чтобы откинуть копну назад. - Моё предложение до сих пор в силе. – Парень морщится. Я делаю шаг в его сторону, придавая голосу приторное послевкусие: - Ну же, не бойся. Обещаю, что буду аккуратно. Твоя причёска не растреплется.
Друзья дружно заливаюся. Родион клацает зубами, качая головой. Рядом со мной он часто так делает. А я напрягаю мышцы пресса, набираясь наглости, чтобы подойти к нему вплотную.
Родион опускает голову, чтобы посмотреть на меня. Он не двигается с места, хотя на секунду кажется, что сейчас отшатнётся. Его глаза кажутся тёмными, почти чёрными. Вся зелень исчезла из них с солнечными лучами, ведь только при ярком освещении ободок радужки сверкает изумрудом.
