Немного.
Стискиваю зубы.
Совсем немного.
Я не хочу повторения.
Если это произойдёт снова - рецидив, то есть не единичный случай. А это уже патология, которую придётся лечить. Мне хватает липкого страха, накатывающего каждый раз, когда я присасываюсь к бутылке.
Чёрт возьми, почему именно Мира стала свидетелем моего позора? Моя чёртова гордость не могла не пострадать после такого унижения.
Выдыхаю. Вот уже два года она успешно держит рот на замке. Мы не сговаривались, просто вычеркнули этот эпизод из хронологий своих жизней. Думаю, сыграл какую-то роль тот факт, что она сама отличилась.
Настроение падает окончательно. У меня нет желания отскребать его от плинтуса. Вновь перестраиваюсь, чтобы резко повернуть направо.
Домой.
Моё семейное гнездо представляет собой приличный особняк в пригороде. Больше пятисот квадратных метров. Ухоженная территория вокруг, хороший бассейн. Всё как у соседей. Но не так.
Волчек никогда не были представителями высшего общества, кто бы что ни думал. Родители отца – обычные инженеры на пенсии. Они не разъезжают по курортам, предпочитая жить в доме, который построили ещё в советское время на кровно заработанные деньги. Бабушка готовит заготовки на зиму, печёт пироги, а дед любит рыбалку и болеет за Спартак.
У матери же не осталось родных. Она привыкла быть одиночкой, что сказалось на её характере.
Подъезжаю. Время уже позднее. Дом утонул в темноте, лишь территория подсвечивается фонарями.
Пультом открываю сперва ворота, затем дверь гаража. Занимаю парковочное место. У отца страсть к машинам, поэтому гараж у нас огромный, и автопарк впечатляющий.
Глушу мотор. Понимаю, что вымотался, когда даже голову не поворачиваю к моей новинке.
Через гараж можно попасть в дом – это удобно, когда нет сил обходить. Мама обычно ругается. Она не любит, когда мы пользуемся чёрным ходом. Я считаю это издержкой профессией. Папа посмеивается, а мама всё отрицает.
В доме светятся ночники. Я не люблю темноту, поэтому для меня оставляют включёнными несколько ламп. Поднимаюсь на второй этаж, замечаю полоску света под дверью кабинета отца.
Взгляд падает на часы. Брови вскидываются. Не поздновато для посиделок?
Сгибаю указательный палец, чтобы стукнуть им в дверь, предупреждая о своем появлении, затем тяну за ручку.
Дверь распахивается, и я вижу папу за своим рабочим столом, но перед ним не ноутбук, а бутылка дорогого виски и бокал. Он так пристально смотрит на алкоголь, словно пытается его загипнотизировать.
Прочищаю горло, сомневаясь, что он меня заметил.
- Ты рано, - говорит отец, поднимая голову и обхватывая бокал правой рукой, на безымянном пальце которой отсвечивает платиновое обручальное кольцо.
- Устал, - киваю. – Что-то случилось?
Папа качает головой. Я же прислоняюсь к откосу.
- Тогда почему ты пьёшь посреди ночи, вместо того чтобы спать в обнимку с мамой?
- Она злится, - нехотя призн аётся отец.
Хмыкаю. Ничего необычного.
- Что на этот раз?
- Виола убьёт меня, если я тебе расскажу.
- Не в первый раз. Статья 105 УК РФ*, - усмехаюсь, изображая голос мамы, стараясь не показать, что я успел напрячься. Назовите это предчувствием, но что-то защекотало в груди.
- Скорее будет 107-ая статья*, - поправляет он. Хмурое лицо отца разглаживается на секунду, когда папа подхватывает шутку, но затем вновь становится серьёзным: - Просто старое дело.
Сдерживаюсь, чтобы не застонать.
