Мир Теней - страница 2

В тот момент я почувствовал то, что это уже было когда-то раньше, или, по крайней мере, было очень на то похоже. Немного покопавшись в памяти, я наконец-то нашел подходящее сравнение. Так я себя чувствовал, когда сидел в железном ящике, который летел куда-то на многокилометровой высоте и иногда проваливался в полете. Память мне подсказала и термин, который тогда озвучили мне – воздушная яма.

По большому счету, мое перемещение нельзя было назвать полетом, потому что у меня не было тела, и держался я в воздухе не благодаря аэродинамике. На самом деле, мне и воздух то был не сильно нужен, для такого моего перемещения. А если быть до конца честным, я совсем не был уверен даже в его наличии на этой планете, после той катастрофы, убившей на ней абсолютно все живое.

Только осознав последнюю мысль, я вдруг понял, чего мне не хватало подспудно, во время исследований домов и улиц. Я не заметил в них абсолютно ничего живого. То есть вообще ничего. Не было зверей, не было грызунов, не было насекомых, не было даже тараканов, хотя, казалось бы, куда от них деться? С растительностью было то же самое. Перед домами, там, где обычно растут газоны, не было даже земли, не говоря уже о траве, деревьях и кустах. Только пыль, тлен и серая поземка. Ветром трудно было назвать эти жалкие дуновения, но даже они умудрялись носить в своих слабеньких потоках пыльные дорожки и небольшие облачка тлена.

Не имея легких, носа и рецепторов, я не мог опознать тот газ, или смесь газов, что сейчас служили планете атмосферой, но мне почему-то казалось, что вдыхать его никому из живых, если таковые остались тут, без защиты органов дыхания, совсем не стоило. Воздухом, в том понимании, которое раньше вкладывалось в ту смесь газов, что окружала нас, здесь сейчас и не пахло. Меня все больше занимал вопрос, встречу ли я тут кого-то, ну хоть кого-то из живых, или я единственный, кто еще бродит по городу, в поисках хотя бы себе ныне подобных.

Я себя относил, как это не парадоксально звучит, к стану живых. «Я мыслю – значит, я существую». Этот постулат еще никто не отменял, и мне это служило достаточным основанием, чтобы считать себя таковым. Еще одним постулатом, которым я руководствовался все последующие дни: «Не важно, с какой скоростью ты движешься, главное не останавливаться».

Как бы это не казалось странным, но это все же принесло свои плоды. Не скажу, что это были сладкие и сочные плоды, но все же, хоть какие-то. На исходе не помню уже какого по счету дня, когда я перебирался уже через незнамо какую по счету улицу, я почувствовал поток чьего-то внимания. Это было похоже на слабое дуновение ветерка, вдруг тронувшего мое сознание, но форму я при этом не потерял, мой шар оставался идеально ровным. Поразмыслив, я завис на месте, решая сменить ли направление своего движения. Чужое внимание я ощутил сбоку от себя. Решив, что мне хватило уже полного одиночества, я двинулся вбок. Достигнув очередного строения, больше похожего на фабрику, а не на жилой дом, судя по отсутствию в стенах оконных проемов, я быстро облетел нижний этаж и вылетел на лестницу. Именно на ней меня ждал он.

Почему он, а не она? Я не знаю. Трудно думать о себе в каком-то роде, когда полностью отсутствуют какие-либо вторичные половые признаки, да и где им быть, когда ты незнамо кто и тела у тебя нет абсолютно никакого. Скорее это ощущалось по формам его мыслей, или способам логических построений его фраз. Хотя и фразами назвать трудно то, что не содержит слов, да и звуков, как средства их передачи. Мы обменивались мыслями, а еще точнее – мыслеобразами. Это когда получаешь целый пакет информации, содержащий не только мысль, но и визуальный образ того, о чем в ней идет речь. Ведь гораздо проще представить и передать картинку, к примеру, кабриолета, чем начать описывать его словами, начиная с покрышек и заканчивая цветом и формой его сложенной, откидной крыши.