Мир в твоём доме - страница 7

– Нет, это не Галя, – озадаченно ответила Марья Ивановна, – девочка на снимке совсем не похожа на неё. Не знаю, видимо, какая-то родственница, которой уже нет в живых. Иначе бы я о ней слышала от той же Галины, – Марья Ивановна поправила очки. – Вот она сама, – показала на снимок, на котором довольно крупная по комплекции совсем молоденькая девушка прислонилась к берёзе. На её русых пышных волосах красовался венок из одуванчиков, а глаза смеялись. Тогда она ещё верила в то, что впереди её ждёт счастливая жизнь.

– Галя не отличалась красотой, – вынуждена была признать Марья Ивановна, тоже всматриваясь в лицо мамы Валентины. Пролистала несколько страниц альбома, вот здесь Галина была уже постарше, и Вадим сразу отметил, как изменились, прежде всего, её глаза. И улыбка словно погасла. – Точнее, не была яркой. Светло-русые волосы – хотя и пышные, широкий рот, крупный нос, светлые ресницы и едва заметные брови, к тому же она никогда не пользовалась косметикой, не считала нужным. А впрочем, всё это ерунда, в человеке куда важнее личностные качества, его характер, его убеждения, взгляды. Галя была спокойной, выдержанной, доброй. Безумно любила свою дочь, Валя для неё стала целым миром. Они не унывали, хотя жили очень скромно, почти бедно. Правда, с Геной жизнь девочки стала ещё скуднее, – она умолкла. – Думаю, нам пора, мы нашли то, что хотели, – подвела итог Марья Ивановна и вздохнула.

– Да, – кивнул Вадим, – альбом и мишку я беру с собой, а ещё портрет дедушки и бабушки, – хлопнул себя по лбу, чуть не забыл о них.

Дождь, наконец, затих, кончился. Влажная земля, покрытая ковром прелых листьев, отдыхала, трава желтела и редела. Фонари вдоль дороги освещали её ярко, даже празднично, хотя, какой там праздник в период, когда природа стала готовиться ко сну. Самая красивая часть осени уходила, оставляя после себя лишь воспоминания. Зорин не очень жаловал такую осень – сыро, дождливо, прохлада, преподавательская деятельность, которая являлась дополнительной нагрузкой. Вика не раз говорила, что можно бы и оставить её, но теперь точно нельзя, скоро с ним будет жить Валя, а это дополнительные расходы. Как изменится их жизнь? Что принесёт в их дом эта девочка? Он повернул голову и заметил, что Марья Ивановна внимательно смотрит на него. Очки съехали на самый кончик носа, она забыла их поправить или снять.

– Всё будет хорошо, Вадим, может, не сразу, но наладится – это точно, – сказала и стала тяжело спускаться по ступенькам крыльца.

– Что имеете в виду, Марья Ивановна? – Зорин спустился вслед за ней, готовый в любой момент поддержать. Всё-таки ступеньки не внушали ему доверия.

– Так, строю прогнозы, мой мальчик, – бросила она через плечо. Вышла за калитку, которую Вадим чуть не оторвал. – Так ты зайдёшь ко мне на чай?

– Зайду, – ответил Вадим, – вот думаю, подъехать сразу на машине и от вас потом стартовать домой? Или от себя?

– Подъезжай ко мне на машине, мы посидим спокойно, чаю попьём, ты не будешь дёргаться, что тебе надо ещё домой заехать. Вот только дорогу в деревне развезло, проедешь?

– Проеду, – Вадим видел, как много луж на дороге после дождя, но не испугался. – Машина хорошая, авось не подведёт. Вы тогда подождите меня здесь, Марья Ивановна: вместе к вам поедем.

Зорин быстро дошёл до своего участка, открыл дверь дома, снял сапоги, хорошо бы их помыть да просушить, но некогда. Ладно, он ещё приедет в Беляниново. Нашёл большую сумку, куда упаковал портрет, игрушку и альбом с фотографиями. Снял плащ, его бы тоже посушить, опять наткнулся в кармане на странный пакет, который утащил из дамской сумочки в чужом доме. И опять нет времени посмотреть, что там. Сунул его в карман куртки, так точно не забудет.