Уж он, то знал.
Поэтому только лично.
Только сам.
Хочешь что-то сделать и сделать это хорошо – делай сам.
И это были не его слова, а слова его учителя.
При мысли об учителе, у шамана волосы на спине зашевелились.
Этого ублюдка лучше не вспоминать и тем более, ночью.
Присмотревшись, он заметил что Схархи – огромные отесанные плиты из белого мрамора стоящие по обеим сторонам от него немного сдвинуты.
Тот, кто здесь заперт явно рвался наружу.
Но бесполезно.
В них столько серебра, что этому ублюдку их точно не поднять.
Но вот вопрос.
Где сам ублюдок?
Метрах в двадцати от шамана стоял резной каменный трон, массивный с высокой спинкой – подарок «другу».
И на нем лежал изъеденный временем скелет.
Шаман подошел к трону.
На голове у скелета была одета корона из костей, сухих веток и пеньки и вряд ли это можно было назвать короной.
Но он видел другое.
За то чтобы обладать такой вещью он бы сейчас отдал четверть своей жизни и с удовольствием пожертвовал бы еще четвертью, чтобы её истинный владелец сдох.
Шаман потянулся к ней.
Ничего особенного – просто прикоснуться.
Но как только пальцы почти коснулись короны, он отпрянул.
Сам.
– Не легкая ноша юноша – раздалось слева от трона, и Уру увидел узника.
Это был старик лет семидесяти, семидесяти пяти.
Обветренная кожа, морщины и ухоженная бородка – усы были немного рыжеваты, тогда как борода была уже седа.
Деловой бежевый костюм слегка потрепанный временем
Босой.
Глаза уставшие, мудрые.
Они видели тысячи лет после Уру и десятки тысяч до шамана.
Но тело это всего лишь тело.
У него их тысячи и сейчас видя перед собой старика, он знал, что за сущность скрывается внутри.
Опасная, холодная, как и змея в любой момент готовая броситься и перегрызть глотку любому за свой кусок.
Обманываться не стоило.
– Ко-Ошэи-Нан
Шаман кивнул, и старик вальяжно с самой добродушной улыбкой кивнул в ответ.
А дальше взяв корону, он сбросил труп на пол, и манерно сев, на трон, закинул ногу на ногу.
Лениво покрутил её в руках…
– Ты пришел за короной?
Он положил её рядом на подлокотник
– Не в этот раз – шаман выдавил из себя улыбку, а старик достал из кармана мундштук с вставленной сигаретой, положил в рот.
– Будь так любезен.
И шаман щелкнул пальцами.
Кончик сигареты вспыхнул и, сделав глубокую затяжку, старик спросил
– Как рука?
– Ноет – ответил шаман – Особенно зимой. Может, предложишь присесть?
– О. Конечно. Где мои манеры. Прошу…
Прямо из камня позади шамана вырос небольшой каменный куб и шаман сел. Поерзал.
– Не очень удобно. Жестко.
Глаза Ко-Ошэи-Нан нехорошо блеснули, и шаман понял, что переходит границу дозволенного гостеприимства.
Он прочистил горло.
– Ты – начал он – ничего не слышал три ночи назад?
И старик засмеялся.
Заливисто, долго.
При этом шаману, отчего, смешно не было.
– Уру – начал старик – Да вопли этого недоношенного ублюдка были слышны даже в бездне – и, выпустив клубы дыма, добавил – Было весело?
– Не очень – шмыгнул носом шаман – увлекся.
– Бывает. В свое время я часто увлекался подобными вещами. Ну, ты помнишь.
– Да помню. Ты был знатный мастак повеселиться.
– Да – старик мечтательно закатил глаза и протянул – Старые времена. Прекрасные времена.
– Но я пришел спросить не о воплях этого ублюдка.
– Да – старик сделал затяжку и, выпустив дым, злобно улыбнулся – она получила весточку, если ты об этом.
Уру сжал челюсти и скривился, словно увидел сношение двух мужей.
– Это точно?
