– Она поедает Амебу живьем, – ужаснулся Крон.
– Нет, гусеница откладывает в нее свое потомство, – заметил Драг, который незаметно оказался рядом с товарищем. – Пойдем отсюда.
Он потянул друга за руку, стараясь оказаться вне зоны досягаемости от колышущийся громады, возвышающийся над их головами. Маленькие глазки Амебы закрылись, она издала протяжный стон и всей своей массой рухнула на каменный пол. От ударной волны красные своды пещеры зашатались, несколько осколков породы упало в воду, а каменистая пыль равномерным туманом застлала все вокруг.
Крон чувствовал тошнотворный запах, исходящий от гигантской туши, лежащей рядом. Амеба не подавала признаков жизни, но Крон знал, что та была жива. Кровавая голова, щелкая мощными челюстями показалась сквозь завесу тумана. Злые глазки гусеницы смотрели прямо на Крона, тот почувствовал новый гораздо более мощный позыв тошноты. Крону хотелось выблевать все, что он съел за сегодняшний и вчерашний день, вывернуть свой желудок наизнанку – лишь бы не видеть это омерзительное наглое создание. Крону показалось, что гусеница ухмыляется, глядя на него. Он не знал, что это за паразит, но чувствовал: это нечто чужеродное и неизвестное, а еще смертельно опасное.
Старинная медленная мелодия, как из детской заводной шкатулки, неожиданно зазвучала в воздухе. Все миоциты в изумлении завертели головами, ища источник звука. Крон сразу понял, откуда исходит звук: мелодия лилась из недр жирного туловища гусеницы. Она не смолкала и становилась сильнее. Крон представил, как маленькие фигурки солдат, лошадей и сказочных героев неустанно крутятся под звон скрипичного ключа. И они не могут остановится, их судьбу решает Кукловод, который с мерзкой ухмылкой смотрит на них сверху вниз и ждет, когда, наконец, кто-то из игрушек не выдержит этой монотонной сводящей с ума мелодии. Музыка стала громче и быстрее, превращаясь в визжащую какофонию. Крон заткнул уши руками, он почувствовал, как из ушных раковин потекла кровь.
Все смолкло так же неожиданно, как и началось. Гусеница парила прямо над ними, в одно мгновение она раскрыла рот и изрыгнула бледные тонкие нити, шириной с мизинец, но длиной достигающие человеческой руки. Длинным шлейфом нити принялись падать вниз, и тут Крон разглядел, что на конце каждой из них есть маленький, но хищный рот с острыми треугольными зубами, по бокам от которого находились длинные хватательные крючья. Это были черви, твари, одна из которых или даже несколько прогрызли себе путь в тело Дизентерийной Амебы, и Крон не сомневался, что их ожидает такая же судьба.
Тишину разорвал громкий крик: черви нашли свою первую жертву, а затем вторую и третью, они передвигались чрезвычайно быстро, проникали через рот и уши, а если не находили их сразу, то прогрызали себе дорогу внутрь через кожу и мышцы. Визгливый смех раздался над их головами – смеялась уродливая гусеница, она поднялась выше и с глумливой радостью наблюдала, как ее личинки находят себе живые «инкубаторы». Хуже участи быть уже не могло, и Крон знал, что придется убить себя, прямо сейчас. Он не успеет добежать до хранилища и спастись: три червя уже стремительно скользили в его сторону на расстоянии нескольких метров. Он нащупал руками острый зазубренный камень и приставил к горлу, но тут чья-то рука резко перехватила занесенное над шеей самодельное орудие убийства.
