Я хоть и провалялся после этого неделю без сознания, но проснулся вполне бодрым, с полным набором знаний, как управлять нейроинтерфейсом. Мама тогда проплакала надо мной больше часа, извинялась, что так поступила со мной. А теперь я точно понимал, что без всех тех знаний, что я получил благодаря ей, не имел бы и шанса на выживание здесь. Никто не знает, что я владею тем самым Зодаком, каким, как говорят, владел герой Илья Родин.
– Итак, – провозгласил Петро. – Вот ваша секция на четыре группы с тридцать шестой по сороковую. Наша группа тридцать седьмая. Внутри сами разберётесь, кто где спит. Остальные подробности завтра, – закончил он и прислонился к грязному квадратному считывателю на двери.
Тот загорелся зелёным, и дверь привычно отъехала в сторону, ударяя по ушам плачем, криками и ругательствами. Петро тут же влетел в комнату, и отвесил кому-то кулаком, и тот зашипел и выругался.
Когда взрослые вошли внутрь, я с осторожностью заглянул в комнату. Она была поделена тремя стенками, образно разделяя пространство шесть на шесть метров на четыре части. В каждой «четвертинке», за стенкой-ширмой, находилась одна трёхъярусная кровать, а на над ней была видна цифра группы, выведенная на металлической стене красной краской.
Центр комнаты пустовал от мебели и ширм-стен, но в данный момент там находилось трое подростков, двое из которых, по всей видимости, избивали одного, судя по тому, что невысокий пацан моего возраста хватался за окровавленный нос, скрючившись на полу. А двое других, по виду больше и старше, лет четырнадцать-пятнадцать, хватались за затылки и волком смотрели на наших старших. В конце комнаты присутствовала ещё девочка с тёмными по плечи волосами. Дрожала под грязным одеялом на нижнем ярусе.
– Вы, салабоны, вообще охренели двое на одного?! – рычал Петро.
– Пошёл ты, белобрысый! Ты не наш старшина и не твою группу бьём! – хватаясь за затылок, огрызнулся рыжий, самый рослый пацан с веснушками на лице.
– Ты как со мной разговариваешь, засранец?! – рявкнул тот, схватил рыжего за ухо и начал его выворачивать.
– У-у-ай! Больно! Отпусти! – простонал пацан.
– Мне сказать вашему старшине? Он мигом устроит тебе порку плетью в десять раз! – прошипел Петро и швырнул рыжего на чью-то кровать.
– Наши ребятки сегодня под успокоительным, первый день всё же. Не вздумайте к ним лезть сегодня. Если узнаю – лично принесу плеть, – холодно отрезал Захар и кивнул своим помощникам на выход.
Они настолько резко ушли, что я просто растерянно застыл среди своих «одногрупников» и переводил взгляды то на рыжего, то на чернявого, то на скулящего парня на полу.
– Повезло вам, мелкие, – процедил рыжий. – Но повезло только сегодня.
И встав с кровати, пнул в живот того, кто валялся на полу. Да так, что тут чуть не задохнулся.
Сглотнув тягучую слюну, я обнаружил у входа номер тридцать семь и спешно стал толкать своих к кроватям с лестницей.
– Злата, залазь, пожалуйста, на второй ярус. Пора спать, – сказал я русой девочке, и она без колебаний послушно начала карабкаться по лесенке на вторую шконку.
– Джозеф, а ты залазь на третий и тоже засыпай.
И пацан так же послушно начал выполнять мой приказ.
Наша стена скрывала нас от тех, кто находился в комнате. Я глубоко выдохнул, когда понял, что того избитого пацана больше бить не будут. А потому стянул с себя дождевик, положил на кровать, сел рядом и стал успокаивать свои трясущиеся руки.
