Как только я достаточно расширил проход, вытянулся и червём протиснулся наружу, вздыхая относительно свежий воздух. Вокруг была разруха, летели искры с потолка второго этажа, потому как наш потолок рухнул вниз. Вся левая стена была завалена обломками, справа же, со стороны комнат ожидания – в одной из которых мы находились – было свободно.
– Давай руку! – шикнул я Злате, заглянув в нору, которую прокопал. Одновременно думая, как же меня достало быть кротом.
– Ай! – взвизгнула она, хватаясь за правое плечо, когда я её вытянул.
Именно там и был у неё перелом. Надо бы нам купить пилюли для генерации нанитов, как только выберемся отсюда. У Златы их слишком мало…
– Идём, – добавил я и начал спускаться по камням.
Дверь комнаты, где мы оставили свои вещи, была выбита внутрь куском железобетона, а потому попасть туда не составило труда. Управляющие сервоприводы дверей по-любому повреждены, так что с голыми руками передвигаться было проблематично – нужен мой инструмент.
Комната практически не пострадала. Горел голомонитор, но без звука, а сенсор нашей камеры хранения приглашающе предлагал забрать вещи. Что я сразу и сделал. Обернувшись, увидел, что Злата села на диванчик и устало откинулась на спинку, держась за плечо.
– Мини, как её состояние? – спросил я, подойдя к девушке.
– Её наниты занимаются восстановлением повреждений головы. На ключицу хватает еле-еле, чтобы купировать боль, – появилась возле меня помощница.
– Со мной всё нормально, я могу… – ослабшим голосом заговорила полька, но я уже надкусил основание большого пальца и, сев рядом, протянул ей правую руку.
– Не спорь. Тебе нужно закачать хотя бы миллиард моих. Сразу легче станет, – перебил я её.
Злата посмотрела на меня с благодарностью и, взяв мою руку своими дрожащими руками, присосалась губами к надкушенной ране. Сразу же, во время перекачки, Мини стала отправлять нанитов на проблемные участки. В общей сложности у неё оказалось полтора миллиарда нанороботов, которые прямо на глазах преобразили девушку. А отстранившись от моей руки, она вытерла кровь с губ и улыбнулась.
– Это ведь не прямой поцелуй, – хихикнула она.
– Вообще не до шуток, дура… – фыркнул я, вставая с дивана. – Пошли. Нужно глянуть, может, кто-то остался жив, – добавил я, зацепил набор инструментов и мультитул на магнитную застёжку на поясе.
Злата забрала свой газоанализатор, – не пропадать же добру – и мы двинулись на выход. Оценив обстановку, я пришёл к выводу, что мы тут завалены со всех сторон. Вход в зал суда и выход в коридор были перекрыты плитами. Единственный проход был через верх, откуда слышались далёкие выстрелы и взрывы.
Врубив магнитный спектр на полную, я стал обходить кучу, что нас похоронила. Со стороны выхода в зал суда я с удивлением обнаружил под камнями Изабеллу Тейлор, и совсем недалеко. Но главное – она была жива!
– Илья, что там? – удивилась Злата, когда я очень быстро стал откидывать камни в сторону.
– Тут тётка живая. Нужно помочь, – сказал я, не отрываясь от дела.
– Да её и так спасут! Надо выбираться, пока ещё одна ракета не бахнула! – возмутилась та, из-за чего я на неё хмуро поглядел, и она, выдохнув, махнула рукой.
По отношению ко мне, полька разительно поменялась, а вот по отношению к другим – так и осталась бесчувственной эгоисткой. Помогая избитым пацанам в нашей секции, она больше беспокоилась, что за них влетит мне, а не за их здоровье. Я это знаю, так как мы почти год вместе.
