Отвергнутые собрались в паровую тучу-шар и готовились нанести удар. Отступив на полушаг, Ирис отвела руки назад. Шаг вперёд и, присев, она ударила ладонями по стенке купола. Магия сработала как вспышка – истончения срастались, а стена купола уплотнялась.
С воплем туча отвергнутых ударила в купол столбом в то же место. Ладонями Ирис почувствовала покалывание и вибрацию; она не отшатнулась от удара, успела себя подготовить, но всё равно – ужас клокотал внутри и кричал диким смехом, носился и разбрасывал панику. Месиво отскочило и как града камней рассыпалось на множество отвергнутых по местности. От удара стенка истончилась и на секунду возникло небольшое отверстие. Но от ладоней Ирис передавалась энергия – и оно срослось; срастались и истончения, которые были как разводы.
Позади Ирис на том же месте находился растерянный, напуганный Вязель. Он поднялся и покачнулся на ватных ногах; понятия не имел что делать, что он мог бы сделать. Но он точно знал, что не смог бы укреплять купол как Ирис.
Не опуская рук, Ирис продолжала укреплять стенку купола и смотрела наверх как через стекло. В этот раз она была более уверенная, решительная: давай, я готова!
Но было что-то не так. Отвергнутые перестали вливаться в месиво и замерли в воздухе – клубились и чего-то ожидали. И не было понятно: это хороший или плохой знак.
По телу Ирис прошла волна мурашек, а волосы на голове зашевелились. Магия угасла в половину, ладони отстранились от стенки и её касались лишь пальцы; голова опустилась, а глаза смотрели перед собой. Ирис ощущала нечто иное, нечто более странное чем отвергнутые. Больше, сильнее. Намного сильнее. Но бо́льшая часть того существа была словно закрыта за толстыми стенами.
Ирис водила взглядом по черноте чащи и её очертаниям; вслушивалась, точно хаос творившийся вокруг отмер. Глаза уловили движение – и душа Ирис задребезжала. Из темноты на свет ночи и купола, паря, приближался высокий силуэт. Тело состояло из плотного красного пара. Возникли линии, сотканные из красной энергии: очертания утончённого мужского лица и стройного тела; они мерцали частями – то наливались светом, то почти гасли. И только линии глаз были постоянны, а зрачки, словно из красно-оранжевого пламени, светились. Местами пар выходил за мерцающие линии тела и лица – и размывал их. Очертания длинных паровых волос были расплывчаты. Вместо ног клубился пар – ласкал землю и растворялся.
Неизвестное существо смотрело на остолбеневшую Ирис. В её горле пересохло, вдохи стали короткими и отрывистыми, желудок сжимался, а ноги будто вросли в почву. Не успевший прийти в себя Вязель, стоял позади неё и замер в шоке. Плющ распахнул глаза и будто пытался сжаться в комочек. Дурман не потерял самообладания, но в нём качались: удивление, тревога, опасения.
Существо остановилось в двух метрах от стены купола и продолжало смотреть на Ирис. Она больше ощущала, чем читала по лицу – существо смотрело с непонятным ей беспокойством (или чем-то похожим на него), с интересом и с чем-то, что она не могла уловить.
Паровое пламя клубилось и завораживало. Забыв обо всём, Ирис опустила руки, смотрела только на существо, как под гипнозом; все звуки суматохи и атак затихли, удалились – перед ней существовало только оно. Они смотрели глаза в глаза – каждый пытался что-то понять друг о друге, но каждый натыкался на стены.
– Что ты такое? – прошептала Ирис.
