Мирка. Дорогу осилит идущий. Книга 2 - страница 12

     Так однажды по его рецепту варила сложный эликсир от болей в желудочно-кишечном тракте, а в результате получилось очень странное вещество, разъедающее металл. Я не то, что была удивлена,  я была - обескуражена. Дедушка Салим долго смеялся над моим озадаченным видом и безуспешными попытками понять, как такое могло произойти. А потом сжалился, но объяснять не стал, а показал всё наглядно. Принес в лабораторию, большого тупи (зайца)  и засунул ему в глотку небольшой железный штырь. Выйти из глотки или через желудочно-кишечный трак тот не мог, и животное было обречено на медленную голодную смерть. Затем, постепенно и не торопясь, влил в несчастное животное полчаши моего варева, и буквально минок через сорок длинноухая скотинка пришла в себя. Принялась усиленно поедать траву, видимо заедала пережитый стресс, а штырь бесследно исчез. Мне наглядно продемонстрировали "совместимое - с несовместимым". Эликсир, разъедая железный инородный предмет, совершенно не затронул нежные стенки глотки и кишок. Для меня всё это, было выше моего человеческого понимания, но я добросовестно по-русски все записала в тетрадь: состав, способ приготовление, проведенный эксперимент, результат и вывод.

     Наблюдая за мной,  Салим с недовольством заметил, что все знания должны храниться у меня в голове и быть не доступными для других. В ответ, нисколько не сомневаясь в конечном результате, протянула ему тетрадь и предложила прочитать. Немного побившись над переводом и изучением незнакомого ему языка, он согласился с нечитабельностью  данного текста, а затем  принялся диктовать еще не опробованные мной составы, примерно как рецепты к трудным, в приготовлении, блюдам.

     Вообще Салим очень терпеливо и добродушно относился ко мне. Он не только обучал меня, но и параллельно исследовал мои возможности. Присутствуя при родах Сэма и услышав, как я без труда подхватила за Тиром лечебный эльфийский заговор, при первой же возможности и с неиссякаемым любопытством начал тестировать меня на знание других языков. Желанием все попробовать и все знать он напоминал метра Вазилиуса, что иногда меня откровенно напрягало. Многие языки я понимала, правда читать текст на них не могла, а говорить получалось откровенно плохо и коряво. Тир с Салимом, а позднее к нашему учебному процессу присоединился ещё и Рэнд, смеялись над моими неуклюжими попытками общения с ними, на их языках.  Неутомимо поправляли и заставляли повторять по нескольку десятков раз одно и то же.  Уставала жутко, а головная боль, стала постоянной моей спутницей.  Но лениться и отлынивать от обучения мне никто не позволил. Быстренько лечили, приводили в порядок и заставляли вновь и вновь повторять надоевшие до оскомины фразы. Постепенно моя речь выравнивалась и выправлялась. Сейчас я могла озвучить небольшие тексты, почти без ошибок, на нескольких языках. Та же  самая история произошла и с драконьим языком, но говорить на нем у меня получалось отвратительно. Слишком много шипящих и повторяющихся долгих рычащих звуков. Я решила считать этот дар "Пятымбонусом".

Всем счастливого Нового года! Любви, радости и приятного чтения!

4. 4. Договор и непредвиденные трудности.

     Наша спокойная размерная жизнь закончилась примерно через две десятины. Метр Вазилиус регулярно навещал нас, но его визиты всегда проходили быстро и коротко, но не в этот раз. Сегодня он был хмур и немногословен. Сам заказал и оплатил доставленный через перемещающий  шкаф ужин с двумя запечатанными  кувшинами вина и даже поучаствовал  в сервировке стола в большой гостиной. Меня его поведение насторожило, да и дракон с фениксом с любопытством на него поглядывали. Ужин проходил молчаливо, в атмосфере напряженного ожидания, пока неизвестно чего. Только Тир поначалу весело рассказывал, что дракоша научился не выползать из пруда, а выпрыгивать, но и он, в конце концов, поддался общему настроению. А у меня в груди, в районе солнечного сплетения, опять знакомо скручивалась и нагревалась пружина,  предупреждая о грядущих неприятностях. Наконец, мучение ужином закончилось, Тир и Сэм с Ами отправились в сад, а оставшиеся за столом метры подозрительно переглядывались. Я тоже собиралась покинуть их общество, чтобы не мешать намечающемуся обсуждению чего-то важного, когда мой Учитель соизволил заговорить: