– Ну, ладно, хватит реветь! – уже криком попытался он остановить и вернуть в берега реальности море разливанное безутешного горя и робких надежд. – Запомнили, говорите, возле какого обменного пункта это произошло?
– Запомнили… – сквозь всхлипы услышал Плетнев. – Не совсем же мы… идиотки… это… на «Фрунзенской»…
– Тогда поехали.
– Зачем? – робко спросила Элка. – Мы думали… ты…
– Вот еще новости! Я ж не видел вашего Бельмондо, или кто он там на самом деле! Интересно, как же я без вашей помощи его узнаю?
– Я обязательно узнаю! – решительно всхлипнула в последний раз Светлана.
– Хорошо, тогда и я тоже поеду… – заключила Элка.
– Ну, вот и славно, – облегченно выдохнул Антон. – Айда в машину, но из нее – ни шагу! Это мой приказ!
– А как же мы будем узнавать?
– Молча! – уже «загрохотал» Плетнев. – Вы что, собираетесь его за руки хватать? Или опознавать на ощупь? Боже, с кем я дело имею?! Сидите, глядите в окна и не высовывайтесь! Иначе я пошлю вас… подальше! И не стану ничем заниматься!
– Мы не будем, мы не будем… Не сердись, пожалуйста, Антошенька!..
О, Господи! Ну, как такое пережить?…
– Нет, девушки, я вижу, у вас и в самом деле не все в порядке с мозгами…
– Но мы же хотели, как лучше! – почти взмолилась Элка.
– Нам доллары были очень нужны! – в тон ей «застонала» Света.
– А вы покажите мне того, кому они не нужны.
– Завтра – крайний срок операции у Игорька, – убитым голосом прошептала Света.
– И вы думаете, что я найду вашего «кидалу» до завтра?
– Но Антон! – проникновенно уставилась на него Элка, и ее ангельский взгляд, и протянутые к нему руки, да и сама поза обращенной к нему с мольбой, жаждущей взаимного понимания, пышной женщины, говорили только об одном: о безграничной вере в его сверхъестественные возможности. – Ты же всегда был готов нам помочь! Ты и тогда сказал мне, что только попробуешь, и ведь все у тебя получилось! Ну, Антошенька, ну, миленький!
Ах, какой надрыв! И что они только творят с нами, мужчинами, эти удивительные, уверенные в наших силах женщины!..
Однако сейчас у Антона твердой уверенности не было, а врать им и обещать впустую он не хотел. Не о потерянном же кошельке шла речь, а о человеческой жизни. О сынишке этой Светланы.
– В общем, так, девушки. Я ничего вам обещать не могу, да и не буду. А вот постараться – это постараюсь. Если дело выгорит, поставим Богу свечку. Ну, а если… то сами понимаете, объяснять не буду.
Он открыл ящик письменного стола, достал несколько удостоверений, раскрыл их, посмотрел и, выбрав «следователя прокуратуры», сунул в боковой карман куртки. Остальные бросил обратно в ящик и закрыл его на ключ. Сунул в карман также и старую рацию – на всякий случай. Она работала, в смысле, громко шипела, создавая видимость настоящей, действующей, да только кто будет вслушиваться?…
– Поехали!..
Элка сказала, что возле обменного пункта сейчас картина была точно такой же, как накануне. Никого народу, входная дверь в сам пункт открыта, но «окошко» не работает. И на нем висит все то же объявление: «Технический перерыв». Такая же табличка болтается на веревочке, повешенная на гвоздь, вбитый в деревянный дверной косяк снаружи. Более того, подъезжая к обменному пункту по малой дорожке, они даже успели заметить, как из дверей вышел мужчина и быстрым движением нацепил на гвоздь эту табличку, после чего исчез за дверью.
Антон отметил, что действия его при этом были странные, как у знаменитого голубого воришки Альхена, – целенаправленно вкрадчивые. Вроде и не хотел вешать ее, но обстоятельства требовали, а вот свидетели при этом были бы нежелательны.
