Мировоззренческие основы истории России (середина XIX – начало XX вв.). 2-е изд., сокр. - страница 27

, в русском церковном развитии святость и ученость оказались разомкнуты. В традиции, заложенной старцем Паисием, приоткрывалась возможность нового смыкания, но решающего влияния на возрождение православного богословия она не оказала. Идеи старцев и затворников не были совсем потеряны, они оказали сильнейшее влияние на светских православных мыслителей – таких, как А. С. Хомяков, И. В. Киреевский, К. С. Аксаков, Ю. Ф. Самарин, Ф. М. Достоевский, Вл. Соловьев, и были высказаны на страницах их произведений. Эти писатели были ничем иным, как распространителями, переводчиками на современный язык великого дела подлинных святых Русской церкви.

Наибольший ущерб развитию творческой православной мысли на рубеже веков нанес обер-прокурор К. П. Победоносцев, который был уверен, что «вера крепка и крепится нерассуждением, а искуса мысли и рефлексии выдержать не сможет». Богословия Победоносцев решительно не любил и боялся и об «искании истины» отзывался всегда с недоброй и презрительной усмешкой. Духовной жизни не понимал, но пугался ее просторов. Отсюда вся двойственность его церковной политики. Он ценил сельское духовенство, немудреных пастырей наивного стада, и не любил действительных духовных вождей. Взгляды Победоносцева определяли его действия. При нем была стеснена свобода церковной печати. Лучшие из богословских изданий под давлением духовной цензуры в начале 90-х годов были прекращены. В конце концов, Победоносцеву удалось внушить русскому духовенству, что богословие не принадлежит к существу русского православия, поскольку простой народ спасается без всякого богословия, и спасается лучше, чем умствующие интеллигенты26.

Поскольку православие являлось основой русского мировоззрения, то неразвитость его ядра – богословия, не позволяла обществу успешно решать наиболее важные проблемы, ставившиеся под влиянием новых идей в науке, технике, культуре, экономике.

Причины слабого идейного влияния РПЦ на общество. Во второй половине XIX – начале XX вв. происходит ослабление идейного влияния Русской православной церкви на российское общество.

К объективным предпосылкам снижения идейного влияния Церкви следует отнести и изменение состава населения России в результате территориального расширения и включения в состав империи неправославных народов. Западные области, присоединенные к России, имели не только многочисленное еврейское население, проповедовавшее иудаизм, но также католиков и униатов, подчинявшихся папе и находившихся в ведении Римско-католической церкви, а также протестантов, по большей части лютеран. Здесь Русская православная церковь оказалась в непосредственном соприкосновении с западными христианскими исповеданиями, более быстро приспосабливавшимися к меняющимся социальным условиям. На многие социальные вопросы, в силу своей свободы, они давали ответ быстрее, чем РПЦ, зависевшая от государства и находившаяся в подчиненном состоянии.

Согласно отчету обер-прокурора Святейшего синода за 1912 год, в империи значилось почти 100 миллионов православных. Но, как считает историк И. Смолич, ввиду того, что большинство старообрядцев и сектантов официально выдавали себя за православных, из этого числа следует вычесть приблизительно 15 миллионов. Тогда окажется, что их число составляло около половины всего населения.

Если к началу синодального периода «господствовавшая» Православная церковь обладала значительным численным перевесом сравнительно с другими исповеданиями, то к концу XIX и началу XX вв. можно говорить лишь о количественном равновесии тех и других. С этого времени Православная церковь являлась господствующей только в силу того правового статуса, который был придан ей законами государства, утратив возможность ссылаться на численность верующих. «Русская церковь» превратилась в «Православную церковь Российской империи». Теперь она находилась не в стране, практически однородной в конфессиональном отношении, а в многоконфессиональной империи. Та внутренняя связь между Церковью и государством, которая имела решающее и притом положительное значение для Московской Руси, стала теперь в известном смысле лишь формальной, декларированной государственными законами