– Я верну, – только и прошептала она матери.
И вернула, через пять лет вернула все и даже больше. Поступив в Москве в институт экономики и бизнеса на специальность «менеджмент», она не могла сразу отдать долг, хоть и работала как лошадь, но все деньги уходили на жизнь в столице. Нет, на шикарную жизнь, конечно, не хватало, а только на такую, чтоб свести концы с концами. После института устроилась на одну работу, потом на другую, с каждой новой работой и должностью она зарабатывала себе имя, и авторитет, и, конечно, опыт. О личной жизни даже думать было некогда, Вика зарабатывала деньги. Да если честно, то и претендентов на ее сердце практически не было – это сейчас, став крутым специалистом и зарабатывая хорошие деньги, она могла позволить себе и стилиста, и парикмахера высшего уровня, и визажиста. А тогда девочку из рабоче-крестьянской семьи никто даже краситься не научил, лет до тридцати трех это была серая мышь с русой косой, тонкой, как крысиный хвост; лицом, никогда не знавшим косметики, с бесцветными бровями и ресницами и тонким, большим носом. Нос, правда, и сейчас никуда не делся, но при правильном оформлении он стал уже аристократическим штрихом, а не минусом. Каждый месяц она отправляла деньги родителям, одну треть зарплаты: так она сама себе пообещала еще тогда, на пороге дома, взяв у матери последние. Росла зарплата – росли и переводы домой. Когда умер папа, она стала отправлять больше, понимая, что маме трудно поднимать троих пацанов. Но потом Вика получила письмо матери, это было настоящее бумажное письмо, что было очень странно: ведь мать могла позвонить, а тут прошлый век – письмо, бумажное.
«Дорогая моя, милая Виктория, моя победа, я всегда знала, что из тебя получится хороший человек, потому что родилась ты в любви, мы с твоим отцом очень любили друг друга и очень рады были твоему появлению на свет, а потом твой отец стал пить, и братья появлялись на свет ну потому, что так получалось. Когда он был пьяный, он не понимал, что творит, только так я сейчас могу его оправдать. Поэтому и мальчишки получились непутевые и злые. Ты больше деньги им не шли, они уже взрослые лбы, нигде не работают, а деньги твои все пропивают. Не должна ты, моя умница, моя гордость, на них работать, трать лучше на себя и будь счастлива».
Два дня Виолетта обдумывала письмо матери, а на третий позвонил брат и потребовал деньги на похороны. Похоронив мать, она вернулась в Москву, поменяла имя, фамилию и телефон, а также квартиру, чтоб даже при очень сильном желании эти спившиеся дегенераты – так она после встречи называла своих братьев – не смогли ее найти. Только тогда она поняла, как много денег уходило на них. Виолетта наконец начала жить не просто в достатке, а как преуспевающий человек. «Могу себе позволить», – любила шутить она. Если стилисты, то самые модные: парикмахер-лапушка Витюша выиграл пару-тройку соревнований в Париже. А самая большая слабость Виолетты – это была одежда: блузы, платья, кардиганы и ремни – наверное, от этого работа в BRELLO доставляла ей столько удовольствия. Она любила смотреть, носить, оценивать и подбирать, такая любовь помогала ей безошибочно понимать, что пойдет в Москве, какие будут продажи, а также что с чем должно висеть в магазине и как должна быть одета витрина для лучших продаж. Эта ее маленькая любовь делала Виолетту лучшей в своей области. И вот сейчас вся эта ее устроенная жизнь стоит под вопросом. Нет, она никому не позволит ее разрушить.
