– Храни тебя господь, сын мой. – Монах перекрестил Владимира и взяв его под руку, пошел вместе с ним в кафе тети Вали. – Только ужином я тебя угощу, и не смей отказываться.
– Но…
– И даже слушать ничего не хочу, сынок. Ты мне, я тебе.
Спорить Владимир не стал и позволил монаху оплатить свой ужин. Спать пришлось в кабине вдвоем, а так как спальник был один, Володя вежливо уступил его монаху, а сам скрючился на сиденье.
Спать было неудобно и с первыми лучами солнца, Володя тронулся в путь, почти сразу проснулся и поп.
– А чего везешь в Сочи, сынок? – Попивая чай и закусывая его баранкой, спросил монах.
– Да продукты разные, я толком и не знаю. – Не сводя глаз с дороги, ответил Владимир. – Тебе действительно интересно, или так, для разговора?
– Ну, дорога длинная, день только начался, так что да, для разговора. – Улыбнулся старик, предложив баранку Вове. – Интересная, наверное, у вас жизнь, у дальнобойщиков? Везде бываете, все знаете.
– Есть такое дело, отец Ануфрий. – Закурив, ответил Владимир. – Кому-то такая кочевая жизнь по душе, а кто-то не понимает в чем соль.
– Так в чем же соль, Вова?
– А соль, отец, в том, что ты, либо любишь это, либо нет. Вот смотри, я простой человек, денег и времени на путешествия нет. А тут и путешествия и денег платить не надо, я за баранкой всего пару лет, а уже всю Россию объездил. – Вова говорил долго и рассудительно, рассказывая отцу Ануфрию о своих странствиях и всевозможных приключениях в дороге. – Опять же, дорожное братство. Случись чего, в рацию крикнешь, обязательно кто-то да откликнется.
– И не страшно?
– А чего бояться, отец. Ты вот, тоже кочуешь по святым местам. Раз тебе не страшно, чего мне бояться?
– Ну, на старого монаха мало кто позарится. Чего с меня взять-то. – Допив чай и поудобней развалившись в кресле, промямлил Ануфрий. – Я святой человек, кто меня обидит, гореть тому в аду, так и живем.
– Если ты про это, так за мной глаз всевидящий смотрит. – Вова ткнул пальцем в навигатор. – Все эта жестянка знает. Куда еду, зачем еду, когда еду. Остановлюсь не там где нужно, сразу звонок. Сверну не на том повороте, опять звонок. За тобой господь присматривает, а за мной спутник.
– Ну раз так, то действительно страшиться нечего. А на погрузках не обманывают? Вот, например, на той где ты только что грузился, не обманули?
– На этой точно нет. Такого радушия, я еще не встречал. – Не придав значения очередному интересу отца Ануфрия к этой поездке, выпалил Володя. – Накормили, напоили, спать уложили, так бы каждый раз и зарплата не нужна тогда.
– Смотри, Володя, в тихом омуте черти водятся, слыхал? – С хитрым прищуром прошептал Ануфрий. – Может они так тебе мозги пудрили, что бы ты про груз особо нечего не расспрашивал?
– Да нормально все там, отец. Вон, документы в папке, пломба на воротах, все по высшему разряду.
– Не возражаешь? – Отец Ануфрий посмотрел на черную папку, лежащую на полочке над сиденьем. – Красивая папочка.
– Да смотри ради бога, ничего в ней интересного нет, так, накладные разные, да путевые.
Монах взял папку и, положив ее на колени, нежно погладил. От папки веяло холодом, и старец даже чихнул. Он попытался открыть ее, но чихнул вновь, затем второй раз, третий. Ануфрий уронил папку и начал чихать без остановки. Вот только он был здоров как бык, а сейчас из носа полились сопли, в горле запершило, и поднялся сильный озноб.
