– Тут все и просто, и сложно одновременно. – помолчав, подбирая слова добавила, – Дом.... Ну с виду, дом и дом. Совсем не старый, но и не новый. Обратила внимание вокруг него не так много таких домов, справа два и слева три, а остальное все новостройка, многоэтажки. А как их не строят, все равно эти домики не трогают. Прост домик, да не прост… – и вновь помолчав добавила, – Понимаешь, он как вокзальная площадь. Вот приехала ты в другой город, сошла с поезда или с автобуса на привокзальную площадь и иди с нее можешь куда хочешь. А вот только если город не знаешь, не ведаешь где переночевать, где поесть, что делать? Вот тут тебя и встретит женщина, такой женщиной и была свекровь Люсии Павловны, ее Варвара Андреевна звали. Ну пояснит все, успокоит, если есть в том необходимость, поесть, переночевать даст, деньгами поможет и одеждой. Да даже с работой, если в городе останешься. А если нет, это как правило, так путь – дорожка. Держать не будет. Проводит. Люди в такие дома приходят не простые. Вот ты, к примеру если в дорогу собралась, то ведь как правило, точно знаешь куда путь держишь? Вот и гости эти, тоже знают куда едут. И туда отправляются, а тут как транзит – отдохнули и в путь. Варвара Андреевна, я ее немного знала, говорила, «Мир их позвал». Они должны откликнуться.
Ну вот предложили тебе новую работу в другом городе, и ты отправилась в путь. Только, от работы ты отказаться можешь, а они – нет. Это те кого успокаивать не надо, есть и иные, те, что случайно сошли с поезда и не ведают где они. Вот тут берегиня им и поможет вернуться назад. И словом, и одеждой, деньгами. Дом, в этом случае не просто дом, он что то более важное. Ведь жила Варвара Андреевна, только в этом доме, не купила другой, на квартиру его не поменяла, а значит не просто "не хотела", значит не могла этого сделать. Хозяйки меняются, а дом стоит и встречает гостей. Я так это понимаю.
Помолчав немного добавила:
– Да только видно, с нашим Домом, что-то не так пошло, вернее сказать с его хозяйкой. Вот Варвара Андреевна, была берегиней, а Люсия берегиней не стала. А значит все сложнее и дом в этом раскладе не последнюю роль играет.
Тетя Галя вновь замолчала, видно на этом решила рассказ свой окончить. Может, что-то еще знала, да не решалась сказать. Посмотрела на меня внимательно.
– Чаю хочешь?
Встала с явным намерением накрыть стол для чая.
"Уходит от рассказа", подумала я, – "Ну уж нет!"
– Чаю не хочу. А почему их две?
После моих слов Галина Семеновна, просто рухнула обратно на стул, чашка, которую она уже намеривалась на стол поставить из рук выпала и на маленькие осколки разбилась. Я посмотрела на осколки, потом на тетю Галю. Та пристально смотрела на меня. Причем глаза у нее были слегка обезумевшие. Плетеный стул жалостливо крякнул, под ней как бы говоря – понежнее можно?
– Ты чего, девонька, и вторую видела? Господи! – и перекрестилась – точно – Берегиня!
– Да, что вы все вокруг про берегинь мне говорите, я учитель. А вы, Галина Семеновна, меня уже пугать начинаете.
Я включила учителя и так настойчиво, как умеют только учителя говорить с учеником пятого класса, который забыл дневник дома:
– Можно не очень быстро, но очень внятно ответить на мои вопросы. Вопрос первый – кто такие берегини? Вопрос второй – почему вы меня так называете?
Вот, психология, это все таки наука, и на четко поставленные вопросы напуганные люди начинают четко отвечать. Вот и тетя Галя как прилежная ученица хорошо выученный урок начала с определения:
