Если бы перед войском действительно стояли хоть какие-то серьезные вызовы, то старика давно бы уже прогнали куда подальше. Но если солдаты могли позволить себе сутками напролет пить и гулять, Джулиан вполне мог позволить себе и дальше занимать насиженное место. Его ресурсов и влияния вполне хватало на то, чтобы поддерживать в своем дряхлом теле жизнь, пусть годы постепенно и брали свое.
В последнее время, к слову, у главнокомандующего все чаще стали случаться провалы в памяти, а ходить без посторонней помощи он уже практически разучился. На секунду Рэви даже предположил, что Джулиан задерживается просто потому, что он забыл о посвящении курсантов, однако его подозрения развеялись, как только главнокомандующий наконец появился и занял свое почетное место.
Сегодня Джулиан выглядел особенно бледным. Он до сих пор не мог справиться с одышкой, которая появилась, пока он шел к месту церемонии. Несколько минут все собравшиеся на площади ждали, пока он вдоволь надышится, и лишь затем празднование продолжилось. Собрав все свои силы, главнокомандующий поднялся с места, чтобы начать сбивчивую речь, которую едва могли разобрать даже те, кто сидел подле него.
– Сегодня… значит… курсанты нашего Качиза получат… получат гарды. В этот знаменательный день… мы все… поздравляем их. Пусть они верой и правдой служат… Качизу.
Поняв, что Джулиан закончил свою речь, один из генералов армии поднялся и громко захлопал, давая сигнал остальным. Вскоре площадь заполнилась овациями, а главнокомандующий, в свою очередь, обессиленно опустился на свое место, пытаясь закрыть уши от нахлынувших аплодисментов.
Генерал, который ранее перехватил инициативу, решил также взять на себя остальные обязанности по проведению церемонии, чтобы не обременять Джулиана. Он шумно прочистил горло и объявил:
– Честь принять курсантов в ряды гардьеров достается полковнику Жозелю. Это его последний день на текущем посту, и уже с завтрашнего дня он посвятит себя подготовке нового поколения защитников Качиза в качестве инструктора.
Раздался новый шквал аплодисментов. На этот раз более искренних, чем предыдущие. Жозель вышел на площадь и окинул взглядом склонившихся курсантов. Усмехнувшись только ему понятной шутке, он взял в руки первую гарду и встал напротив самого правого из кандидатов.
– Встань, гардьер, – торжественно произнес Жозель. – Отныне ты часть священного братства, когда-то добывшего нам свободу от энрийцев. Сегодня ты примешь безымянную рукоять, однако уже скоро она наполнится мощью твоей души и превратится в несокрушимое оружие. Когда этот день настанет, ты по-настоящему сможешь зваться полноправным защитником Качиза.
Курсант с благоговением принял гарду из рук Жозеля, а полковник взял новую и повторил обряд уже с другим претендентом. Так продолжалось вплоть до момента, пока Жозель не дошел до последнего. Этим последним оказался Жан, сын капитана Рэви. Старый вояка подобрал свою гарду и в последний раз проверил, как оружие лежит в руке. Для Жозеля гарда была идеальной. Еще бы, ведь на протяжении десятков лет она пыталась всячески подстроиться под владельца.
С долей сожаления он передал гарду Жану, сказав при этом:
– Твое оружие не безлико, оно является прямым отражением моего духа. Однако постепенно гарда изменится под тебя. Также изменятся и ее возможности. Я буду надеяться, что в твоих руках мое бывшее оружие станет еще сильнее, чем я мог когда-либо мечтать. А пока что… можешь пользоваться моей силой.
