– Спасибо, – живой Гена Каринский на улыбку не отреагировал и подправил роболёт, отметив на проекции карты новую точку назначения, огромный монумент столетия всепланетного объединения на Красной площади, – Видите, на гранитной поверхности множество имён?
– Политики со всего света, приложившие руку к слиянию разрозненных стран, – и каждый школьник в курсе этого факта, между прочим.
– А знаете, кого тут нет? – вопрос явно был с подвохом.
– И кого же?
– Тех, кто норовил вставить палки в колёса. А ещё тех, кто мог вообще отменить объединение, если бы стал влиятельным человеком.
– И если мы аккуратно поможем этим редискам получить больше власти в прошлом, то в другой реальности всё может сложится иначе, так?
– Именно, – Каринский хитро прищурился.
– Не хочу указывать на очевидное, но монумент, хотя и здоровенный с виду, но на нём же не больше нескольких тысяч имён. А население миллиардами меряется. Как нам поможет исключение из списка потенциальных объектов воздействия всего пары-тройки тысяч человек?
– А копать надо рядом. В биографиях лидеров всегда есть скрытые конкуренты. Кто-то, кто мог занять их место, а вроде бы просто мелькнул поблизости. Вы не поверите, какие удивительные порой делаешь открытия. Человек должен был стать комбайнёром, а вдруг становится важным политиком и разваливает по камушкам страну, из которой потом выросло наше всеобщее братство.
– Мне кажется, или у вас есть конкретный кандидат на примете?
– Угадали! Очень занятный человечек. Аналитики в техническом отделе зовут его Меченый, потому что у него родимое пятно на пол головы. Амбиции колоссальные, как у бронепоезда, а собственной воли практически нет. Идеальный вариант в нашем случае.
Признаюсь, не сразу, но я это увидела: как прилежный мальчик Миша Горбов под смешным кодовым именем «Меченый» может легко и просто превратиться из хорошего комбайнёра и мелкого лидера местной молодёжной организации в настоящего карьериста, способного изменить всё.
Техники временного анализа сначала смешно морщились и разводили руками, как это я не вижу очевидного, но Каринский лишь усмехался и всё повторял:
– Дайте ей время. Я тоже в первый раз ничего не мог разобрать в ваших загогулинах.
А потом раз – и картинка вдруг стала очень чёткой. Теперь, даже если бы крепко зажмурилась и помотала головой, не смогла бы потерять её в мелкой ряби вероятностных слоёв.
– Ну что, ухватила теперь? – и Гена Каринский с торжеством оглядел свою команду, слишком быстро готовую поставить на мне крест.
– И где ты её откопал? – толстяк с одобрением кивнул мне и приблизил на модели детские годы объекта.
– Ты не поверишь, прямо в Университете.
– Там теперь так хорошо учат? – толстяк с ловкостью фокусника вся увеличивал и увеличивал картинку, тщательно всматриваясь в одному ему понятные в детали. – Кто у тебя преподавал расшифровку вероятностей? Митяева или Кац? – последнее явно было адресовано прямо мне.
– Кац, а потом ещё… – почувствовала неуверенность, как будто снова идёт экзамен, а я-то думала, что вот только что сдала самый распоследний.
– Угу, понятно… – толстяк снова кивнул, – вот, смотрите! – он замер и даже отошёл чуть подальше, чтобы полюбоваться на удачно пойманный ракурс.
– Отлично, вот это мы и попробуем, – и Каринский весело подмигнул мне.
Уже позже, запасаясь реквизитом и перепроверяя план загрузки альтернативной реальности, он спросил, чуть понизив голос:
