– Могут. Ладно, мне завтра рано вставать. Хорошей ночи.
И завершил наш разговор. Вот так.
Я смотрела в упор на экран телефона и не понимала, как он может обижаться, в конце концов, мы даже статус наших отношений не определили. Он не выяснил, что за ситуация. Неужели это конец нашего романа? Вот так, из-за глупого недопонимания закончится все это прекрасное время. «Только проститутке будет не ясен статус отношений, после того, что вы делали» – зазвучала Внутренняя Богиня.
На глаза навернулись слезы. Саша увидел во мне перемену настроения и задал вопрос, на который ответ был очевиден:
– Ты не с мамой разговаривала?
Я покачала головой.
– У тебя кто-то появился? – убитым голосом спросил он.
Я хмыкнула и пожала плечами. Закусила нижнюю губу, чтоб не разрыдаться.
– Не знаю, мне казалось, что-то начинается, а теперь не уверена, все так сложно, Саша.
– Да как же это, – друг растерянно оглядывался, будто что-то потерял, потом сфокусировался на мне. – Когда ты успела кого-то найти, Мишель?
Я горько ухмыльнулась и открыла нашу с Антоном фотографию на телефоне. Протянула ему.
Сначала Саша увидел фотографию, затем его взгляд стал округляться по мере узнавания человека с фото, затем на его лице отразилась злость, смешанная с отвращением, он посмотрел мне в глаза, видно, что ему очень сложно подбирать слова, а сказать хочется многое.
– Мишель, это шутка? Откуда это фото?
– Нет, не шутка, – медленно произнесла я, внимательно наблюдая реакцию друга.
Саша просто взорвался от ярости. Я никогда не видела его таким. Он часто был веселым, иногда грустным, когда мы наедине делились по душам тревожным, но никогда не выражал неприкрытую агрессию. Со стойки полетел бокал, звон бьющегося стекла словно отрезвил его. На нас стали оглядываться люди, поэтому Саша взял меня под руку и оттащил за угол бара, где было меньше посторонних глаз.
– Мишель, ну как можно быть такой наивной и легкомысленной? Ты всегда трезво оценивала события в своей жизни! Ты забыла, кто он! Как ты могла с ним связаться?
Мне так стало обидно за Антона, я не смогла не вступиться.
– Ты не прав, он не такой, как мы о нем думали, я знаю.
Саша засмеялся, а в глазах вспыхнула боль.
– И давно ты его знаешь, моя Мишель?
Я замолчала. Про пять дней говорить не хотелось.
Он понял мою реакцию и вспылил сильнее:
– Это же Красавин, Мишель, очнись! Ты для него очередная подстилка. Все знают, он избегает любых продолжительных связей, все девчонки тут у него разовые, так, поиграться. Да и давно уже слух ходит о том, что в Москве у него невеста, к свадьбе готовятся.
Саша договорил и осекся. Чья-то острая сабля рубанула по ногам, я повалилась на стену и стекла вниз. «Разовые девчонки». «Невеста в Москве». Эхо жестоких слов стали грубой реальностью. Моей реальностью. Если Антон сейчас поехал не на мальчишник, а в уютное семейное гнездо? Не верю. Это же мой Антон, который с огромной искренностью дарил мне теплоту. Он не мог со мной так поступить.
Я слабо уже слушала Сашу, его попытки меня утешить, потому что испугался он за меня не на шутку. Я достала телефон и продолжая сидеть на полу написала Антону сообщение:
«Ты к невесте поехал или на свадьбу к другу».
Через несколько секунд на телефон поступил звонок от Антона. Я отклонила вызов. Еще звонок. Отклонила.
«Не к ней» – пришло смс.
Ну вот и всё. Не отрицает невесту. Всё оказалось правдой. Мозг отказывался воспринимать эту информацию.
