Я раздала стаканчики, посетители вытаскивали свои краски и кисти. Это было из условий мастер-класса.
Надежда Дмитриевна начала рассказывать про материалы, выбор бумаги, которую я тоже раздала. Показала приемы рисования, мазки кистью. Пришедшие повторяли. Затем приступили к наброску карандашом. Какая-то женщина опрокинула стакан, я поспешила к ней с салфетками, помогла собрать воду и переставить мольберт на сухое место.
Первые полчаса я с педагогом обходила художников, некоторым помогала делать эскиз, большинство справлялись сами, причем совсем не плохо.
Когда работу карандашом закончили, все открыли краски и начали подбирать палитру, замешивать цвета некоторым, за неимением определенных оттенков, я помогала.
В тот момент, пока я искала в коробке на полу дополнительную ветошь, Надежда Дмитриевна торопливо произнесла:
– О, мы тут уже начали, вы задержались, молодой человек, выбирайте свободный мольберт, – она обратилась ко мне, – Мишель, помоги, пожалуйста, с наброском.
Я медленно разогнулась, натянула улыбку и повернулась к вновь прибывшему. Моя челюсть поехала вниз. Передо мной стоял, как греческий Бог, красивый, высокий, статный, с правильными чертами лица Антон. Стальной холод серо-голубых глаз обжигал, скошенная ухмылка раздражала. Белая футболка, обтягивающая рельефное тело, кожаная куртка и джинсы. На ногах белые кроссовки популярного бренда. Я зависла.
Он прошел мимо меня и с улыбкой шепнул:
–Хороший был видок сзади.
Моё оцепенение прошло. Пожелав ему вариться в адовом котле, в мыслях разумеется, подошла к мольберту.
– Что ты тут забыл, Антон, как понимаю, красок у тебя нет за пазухой?
– Я не рассчитывал оставаться, – он пожал плечами. – Заехал увидеться с тобой, – улыбнулся обворожительно.
– Какая честь! Как ты узнал, что я тут? – вздохнула я.
Его улыбка сделалась еще шире. Надежда Дмитриевна увидела всё: что мы знакомы, отсутствие у парня материалов, и любезно предложила:
– Мишель, можешь одолжить другу свои краски, чтоб не сидел просто так.
Захотелось заплакать. Антон закивал. Понимая, что устраивать конфликт перед педагогом не стоит, да и репутация у меня человека тактичного, а от того, что Антона запрягут рисовать, проиграет только он.
Послушно пошла к шкафу, взяла свою, уже видавшую лучшие времена акварель, по пути налила воду и захватила кисть.
С этим добром я вернулась к Антону, почти швырнула всё на подставку, протянула карандаш и, пожелав удачи, устремилась к другим посетителям студии.
На зеленом полотне лежала тыква, позируя побитым боком десятку сконцентрированных людей. Как назло, моя помощь никому не пригодилась, и как бы я не оттягивала момент, шатаясь из угла в угол, пришлось вернуться к Антону, игнорировать его дальше было не прилично.
Заглянув ему за плечо, я с трудом сдержала крик. С листка улыбалась карикатурная тыква, как на открытках к Хэллоуину. Он явно насмехался.
Я достала ластик-клячку и стала удалять каракули, остервенело вспарывая лист, до тонких волокон.
– Так откуда ты узнал, что я тут?
Он чуть подвинулся ко мне, зажав меня в капкан между рисунком и его ногами, наклонился к моему уху:
– У тебя на кухне висит календарь с расписанием дел. А Центр «Яркая Палитра» такой один.
Я кивнула. Действительно, календарь висит на стене в кухне, значит он не только надо мной издевался, еще хорошо мониторил обстановку.
Его бедро было в сантиметрах от моей ноги. Мне стало не по себе от его близости, я стала тщательно стирать остатки начерченного. Необходимо вспомнить зачем я тут.
