Мишель и Антон. Часть 2 - страница 11

– О, – только и смогла выдохнуть я, растерянная его действиями и подтолкнула бедра на встречу, рефлекторно.

– Да, малышка.

Одно движение, и кружево моих трусов, издав треск, порвалось, а Антон особо не церемонясь, вошел в меня толчком бедер.

Мы застонали, а я, не выдержав, упала вперед. Сразу резко заболели ребра справа, но скользнувший в меня еще глубже Антон, заставил забыть про любые другие чувства.

Подхватив меня под животик, он направлял мои бедра к себе, вколачиваясь и очень быстро доведя моё измученное, истосковавшееся по нему тело к финалу. Вскоре и он содрогнулся и излился мне на ягодицы, еще сильнее подмяв меня под себя.

– Прости, прости, – зашептал он, целуя меня в шею.

Я заскулила, острая боль в ребрах усилилась после того, как он полностью навалился на меня.

Он привстал и развернул меня, но не отпустил, всё еще зарываясь в волосах, шепча мне извинения.

– Какая же ты упрямая, чтобы заставить тебя слушаться, надо заняться с тобой любовью.

Он погладил меня по щеке, вглядываясь в меня красными глазами.

– Я не хочу, чтобы ты меня бросала.

– Но именно так ты и ведешь себя в последние дни. Смотришь на меня с отвращением, избегаешь со мной любого общения, злишься, уходишь по ночам.

Антон засмеялся, но вдруг стал очень серьезным.

– Всё клевета. Пойдем, ополоснемся, – он поднялся с меня и помог встать мне.

Я взглянула на остатки трусов на моей талии, кружевные лоскутки тряпкой висели на резинке, под которой остался красный след.

– Да, нехорошо вышло, извиняюсь, у меня тоже едет крыша в последние дни.

– Тоже? – решила уточнить я.

– Хорошо, у меня едет крыша, согласен.

Так-то лучше. Я послушно добрела до ванной, затормозив на кухне у мусорного ведра, чтоб отправить туда очередное белье, пострадавшее от рук страшного зверя.

В ванной никаких чудес не случилось, Антон меня раздел и стал мыть, но уже без застилания ванной полотенцами. Я отвернулась от него, видя, что его взгляд утратил игривость и затянулся пеленой льда.

Меня душили слезы, опять. Девиз моей новой жизни – поплакать.

– Малышка, ты чего? Болит что-то? – Он начал оглядывать меня, словно ища какой-то значительный дефект, например отрывающуюся руку.

– Ничего у меня не болит, – огрызнулась я.

Я вылезла из под душа и схватила полотенце, а Антон схватил меня.

– Мишель, ну в чем дело?

– Лучше сам мне объясни. Ты где был?

– Искал, где купить кофе.

– Ночью?

– Ну хотел сделать приятное тебе ночью.

– Действительно, это единственный способ сделать мне приятно ночью.

– Судя по тому, как ты светишься, когда Панов тут, тебе это доставляет большее удовольствие.

– К сожалению, да, когда мой парень не берет трубку, отсутствует где-то ночью, я не могу излучать удовольствие.

– Я не слышал, потому что, когда уходил, выключил звук телефона, чтоб не разбудить тебя.

– Ага, а смотришь ты на меня с отвращением тоже во благо мое?

– Нет!

– Именно, Антон, ты если и смотришь на меня, то так, – я топнула.

– Мишель, я просто не могу смириться с тем, что эти ублюдки с тобой сделали.

– Ты делаешь еще хуже.

– Я не хотел вредить, – крикнул он эмоционально.

– Не вреди! – удалось крикнуть мне в ответ, и мы оба удивились, внезапно прорезавшемуся голосу.

Мне удалось отдернуть руку. Горло начало опять саднить.

– Я понимаю, что сейчас не в лучшем виде, но не отталкивай меня или отпусти домой, хотя бы на время.

Антон смотрел на меня очень несчастно, и я только сообразила, что я стою в полотенце, а он голый, с него натекла лужа воды, и возможно, судя по мурашкам на бедрах, он замерз. Мне захотелось его сейчас согреть, даже если он будет против, но он так ничего не ответил, а прикасаться к нему я не решилась. Протянула ему еще одно полотенце и ушла в спальню, пока еще чего лишнего не наговорили друг другу.