- Маш, тут такое дело. Он маньяк.
Машка удивленно смотрит на меня.
- Да! – киваю я. – Он меня изнасиловать хочет!
- Нууу, - тянет она с улыбкой, - может, и пора? Чего тянуть-то?
- Ну, может, я хотя бы должна этого хотеть? – спрашиваю строго.
- Ой, с таким мужиком любая захочет! Он целовал тебя, да? Чего краснеешь? Понравилось?
- Нет, - бурчу я. – Не хочу я с ним. Уж точно не в первый раз. Но на практику надо ходить. Что делать, ума не приложу. Он же так и будет меня там зажимать.
Машка лишь кивает.
- Слушай! – восклицаю я. – А что если попросить кого-нибудь роль моего парня сыграть? Чтобы Алмазов понял, что у меня есть жених!
- Ты что? – Машка машет рукой. – Мужики, наоборот, еще больше хотят, когда знают, что ты кому-то еще нужна! Инстинкт! Отнять и сделать своей. Примитив, но это именно так и работает! Если он узнает, что у тебя кто-то есть, точно изнасилует прямо на столе у себя.
Она смеется! А мне-то не до смеха!
- И что тогда делать?
- Хм. Есть вариант. Вот, - и Машка ставит передо мной на стол бутылочку с каким-то зеленоватым порошком.
- Что это? Колдовской отворот? – спрашиваю я.
- Это фуксин.
- Что?
- Неважно. Короче, краситель. Давай тебе руки пятнами покрасим. Как будто у тебя зараза какая-то!
Смотрю на подругу выпученными глазами. Но она серьезна.
- Думаешь, поможет? – я приподнимаю бровь и разглядываю странный сосуд.
- Ты что! Мужики такие брезгливые! Когда он увидит, что у тебя пятна на теле, вообще не притронется к тебе! Как бабка отшепчет!
- Господи, Маша, где ты этого набралась? И откуда у тебя фуксин?!
- А мы репортаж делали на ткацкой фабрике. Там отсыпали. Кстати, я уже пробовала на себе – работает. Гондон один больше даже не здоровается.
- Так, ладно, а как его использовать-то?
- Разводишь теплой водичкой и ватной палочкой мажешь. Давай. Я тебе первые пятна нарисую.
Встает и идет к раковине. Возвращается уже с разведенным раствором.
- Только в течение дня обновляй! – говорит, пока тыкает мне ватной палочкой по рукам.
Цвет какой красивый. Яркий.
Но выглядит на руках моих это ужасно. Даже мне самой противно.
- Может, на лице еще потыкать? – всерьез спрашивает Машка.
- Не-не, на руках очень убедительно выглядит! – отмахиваюсь я. А то ведь с нее станется.
- Ну все, - довольно произносит Машка. – Как придешь, сразу к нему иди. Ну там повод найдешь. Типа подписать чего. И ручками так своими перед ним. Потом расскажешь, как он, - подмигивает мне.
Проводив Машку, еду на практику. И тут звонит папа.
- Аня, а ты почему на практику не ходишь? - спрашивает он.
- Да я подумала, что все равно ведь адвокатом хочу быть. Поэтому мне лучше в адвокатской конторе практику пройти, - не говорить же папе правду.
- Я не одобряю твоего решения, но ладно. Пришли мне потом контакты этой конторы. Я пробью, что за люди, - ох, уж папа. Все у него должно быть под контролем. - И вот ещё что. Антон говорит, что никак не может дозвониться до тебя.
Господи. Антон ещё этот. Конечно, он не может дозвониться. Я же не беру трубку.
- Не знаю, - опять вру я.
Блин. Что-то я много вру папе. Мне не по себе от этого. Ведь у нас с ним очень хорошие отношения. И по сути я сейчас так веду себя из-за одного человека! А вот и он! Стоило вспомнить. От «Тигрули» приходит сообщение.
- Пап, я в метро уже захожу. Давай вечером ещё созвонимся?
- Хорошо, Анюта. Позвони Антону.
- Ой, связь уже пропадает. Пап? Алло? Пап? - и я завершаю звонок.
