Хозяин кафе поначалу ворчал, а когда волна новых гостей за вечер побила все рекорды его обычно скромной выручки, в благодарность прислал нам с Викой пирожные, фрукты и вино прямо на стойку администратора.
Наслаждаться вкусняшками приходилось на бегу, и к концу вечерней смены Вика уже еле переставляла ноги и с трудом ворочала языком, а её улыбка превратилась в перекошенный оскал. Пришлось отпустить её пораньше, а утром разрешить немного выспаться.
Ночь, особенно в оккупированном крыле, прошла бурно. Я почти жалела о своём поспешном решении натравить на Сидорова изголодавшуюся по мужской ласке Надю, но утром моё мнение резко изменилось.
По лестнице Надюша спускалась медленно и, держась за поручни, слегка покачивалась. Зато настолько довольное выражение на зацелованной мордашке я видела впервые. О состоянии Сидорова оставалось только догадываться, но судя по коже девушки, усыпанной засосами на всех видимых местах, внакладе Иван Петрович тоже не остался.
– Доброе утро, Агата, – повиснув на стойке, мурлыкнула Надя и, потянувшись, как сытая кошка, поправила лямочку сарафана, сползшую с округлого плеча.
– Доброе, – зевнув, отозвалась я и, с трудом сдерживая улыбку, участливо поинтересовалась: – Как оно вообще?.. Не обижал тебя Сидоров? Ты прости, если я не…
– Дура, что ли? – по-свойски фыркнула Надя и, расплывшись в довольной улыбке, проворковала: – Обидеть Надю может каждый, не каждый сможет убежать. А Ванюша очень хороший, просто одинокий… был.
– О как? – мои брови взметнулись вверх, а Надя хихикнула и подмигнула.
– Я чё спустилась-то… – помявшись, начала она и, подавшись вперёд, тихо попросила: – Прикрой меня перед хозяином, а. Боюсь, что уволит за прогул, но это того стоило.
– Он тебе премию выписал и два выходных дал, – улыбнулась я и, насладившись её реакцией, дополнила: – И от администрации отеля отдельная премия. Вы своими игрищами нам кучу постояльцев привлекли. На ближайший месяц все номера заняты, даже те, что простаивали месяцами.
– Но мы ничего такого не сделали, – похлопав ресницами, промямлила Надя и, густо покраснев, поправила: – Ну то есть ничего такого, что могло бы… Хотя что там только не было.
– Неважно, – отмахнулась я и, подмигнув, обрадовала: – Завтрак в номер вам уже готовят. Если ты, конечно, собираешься вернуться.
– Ха, даже не сомневайся, – хмыкнула Надя и, протяжно вздохнув, томно протянула: – Свой грузовик со счастьем я не упущу. И вот ещё… Спасибо тебе за содействие. Желаю тебе жениха красивого, сильного, богатого и дерзкого. Именно такой тебе и нужен.
– Ну-ну, – скептически буркнула я и, окинув пространство холла усталым взглядом, проворчала: – Не с моей работой. Своё счастье здесь я точно не найду.
– Кто знает, кто знает. От судьбы не сбежишь, – улыбнулась Надя и, послав мне воздушный поцелуй, упорхнула к своему грузовику… ой, то есть счастью.
Даже завидно стало… Вот так жила-была конопатая пухляшка Наденька, не избалованная мужским вниманием. Счастья не ждала, но втайне надеялась, занималась стряпнёй в отеле, где найти свою судьбу равнозначно поиску иголки в стоге сена.
А потом хоба!.. С моей лёгкой руки охмурила Сидорова.
Мне такое «хоба» не светило от слова совсем. Заезжих пикаперов я сшибала своим острым языком ещё на подлёте, а на временные интрижки не разменивалась.
Хватило неудачных отношений с однокурсником, который, применив ко мне пикаперские штучки, залез не только в трусики, но и в душу. Потоптался грязными ногами и свалил, а я потом много месяцев собирала себя по кусочкам и искала причины, – что со мной не так.
