Вот и сейчас ощущалось присутствие незваных гостей: возле дома стояла незнакомая машина, в прихожей висел голубой плащ Алинки, из дома тянуло каким-то благовонием, все это дополнял глубокий бас, монотонно выводящий некий речитатив. Я шагнула за порог: по гостиной мерно вышагивал красивый молодой батюшка с аккуратной бородой. В одной руке его ритмично покачивалось кадило, другой он время от времени осенял углы моего дома. Я испытываю глубокое уважение к церкви и хотя не являюсь девицей набожной, но в присутствии служителей церкви чувствую себя школьницей, прогулявшей контрольную. Ни разу не была на исповеди, и почему, интересно, под взглядом батюшки в голову приходят мысли о собственной греховности?
В общем, я не стала поднимать шум, тихонечко скользнула в свою комнату и постаралась не подавать признаков жизни. Авось Алина про меня не вспомнит и не заставит выполнять какие-нибудь обряды. Спустя некоторое время за окном заурчал мотор машины, я выглянула из-за занавески, увидела сквозь легкую тонировку стекла окладистую черную бороду и с облегчением вздохнула. Каяться в грехах и слушать проповедь меня не заставят. В комнату протиснулась Алинина голова.
– Не слышу благодарности. Знаешь, как трудно было заполучить самого молодого и красивого батюшку в городе? Он вообще не из нашего прихода. Знаешь, говорят, что они совершенно не реагируют на женскую красоту, а мне показалось, что он на меня так смотрел… У меня даже все внутри екало.
– Екало у тебя от священного ужаса, – поправила я ее, – передо мной. Знаешь, дорогая, когда-нибудь я увижу в своем доме скопище масонов или фабрику по изготовлению бактериологического оружия.
– Ты недовольна? Ты не понимаешь, что вступила на борьбу со злом? И тебе просто необходима поддержка светлых сил и моя. Знаешь, сколько дряни выгнали мы с отцом Илией из углов твоего дома? Между прочим, выдела бы ты, как чадили свечи в твоей спальне, – хихикнула она. – Греховные мысли по ночам одолевают?
– Если бы только по ночам, – тяжко вздохнула я, – и днем тоже. Да и сейчас, если хочешь знать.
– Кто он? – запрыгнула Алина ко мне на кровать. – Почему не знаю? Ну, рассказывай же!
– Не он, а она, – проникновенно глядя в глаза подруге, ответила я, – и имя ее начинается на букву «А», и сидит она сейчас передо мной, и если она не пообещает мне, что ни под каким предлогом больше не будет водить в мою спальню чужих людей, я придушу ее на месте!
– Ладно, не напрягайся, – отмахнулась от меня Алина, – смотри лучше, чего я тебе достала.
Она вытряхнула из пакета несколько разношерстных талмудов: толстые потрепанные книжки чередовались с новенькими, в мягких обложках, среди них затерялось несколько фильмов на компакт-дисках.
– Это книги и фильмы о колдовстве. Раз ты вступила на путь борьбы с черными магами, ты должна быть вооружена. Здесь руководства, инструкции, рецепты всяких отваров, заговоры. Фильмы художественные, но и из них можно почерпнуть много полезного. Да, я записалась на курсы экстрасенсов и тебя записала, правда, там отборочные туры какие-то, но мы, думаю, их пройдем.
– Объясни мне, дорогая моя, – я старалась сдержать себя, – как ты представляешь себе союз церкви с магией? И то и другое категорически отрицает друг друга.
– Не расстраивай меня, – рассердилась Алина. – Если я чего задумаю, все равно сделаю. Лучше скажи, как тебе батюшка? Жаль, что женат. Ты знаешь, сейчас очень модно быть матушкой? Только замуж надо выходить за семинариста, вроде, принявшие сан принимают автоматически и обет безбрачия. Вот, гадство! Значит, мне в мои года придется охмурять семинариста? Ну, ничего, сейчас модно не только быть матушкой, но находить себе мужа лет на десять-двадцать младше. Посмотри, мне платок идет?
