— Прекрасная леди, позвольте узнать, почему вы не на торжественной линейке по случаю первого учебного дня? — из-за столика в дальнем углу раздался голос мужчины.
— Профессор Годо, — подойдя к нему, я втиснулась на стул, — я себя плохо чувствовала после дороги, так что отец связался с директором и попросил для меня разрешение не посещать ее.
— Такая молодая, а уже страдаете недугами в столь нежном возрасте, — с сожалением протянул профессор алхимии.
— Что вы, простые женские недомогания, — мило улыбнулась я и потянулась за мороженым.
— Тогда чего же вы не в лазарете, а в столовой? — вскинул бровь старичок.
— Так всем известно, что лучшее лекарство от депрессии — вкусная еда, — и я с неописуемым восторгом съела первую ложечку мороженого.
— Вот тут вы совершенно правы, мисс Ватикас, — рассмеялся мой собеседник. — Не боитесь ходить по коридорам одна?
— Да будет вам, кому я тут нужна, — отмахнулась я от него. — Мозгов матушки я не имею, влияния батюшки тем более. О чем можно говорить? Рядом с блистательной Камаллией тоже не стою. Потому беспокоиться мне попросту не о чем. Так что куда хочу, туда иду.
— Должен признать, вы действительно повзрослели за время летних каникул, — хмыкнул собеседник. — Просто я удивлен тем, как спокойно вы реагируете на мое присутствие. Раньше вы стеснялись из-за того, что я был учителем еще вашей великой матери.
— Вы сейчас весьма невежливо себя повели, — тихим упреком отозвалась я. — Знаете ли, в приличном обществе не принято напоминать о таком. Как вы считаете?
— О, не думал, что вы так грубо ответите, — на лице мужчины читалось удивление.
— Вы первый повели себе невоспитанно по отношению ко мне, —вскинув голову, я посмотрела ему прямо в глаза. — Тот факт, что вы преподаете мне, а до этого учили моих отца и мать, не дает вам никакого права издеваться надо мной и насмехаться над всей семьей Ватикас так откровенно. Простите, но, кажется, аппетит у меня пропал окончательно. Всего вам наилучшего, профессор Годо, и приятного аппетита.
— Милочка, — окликнул меня мужчина, когда я уже практически покинула комнату. — Хотя бы вы не теряйте рассудок и не бегайте за этим смазливым юнцом. Вашего ума хватит на то, чтобы затмить и мать, и отца. Будет весьма прискорбно, если вы похороните свой божественный дар в угоду пеленкам и сопливчикам. Вы будете замечательной аббатисой. Не слушайте вы этих сплетен и возвращайтесь к научной деятельности. Тот факт, что вы утерли нос зарвавшемуся мальчишке уже о многом говорит. Не расстраивайте старика.
— Профессор, вы, наверное, не так поняли мой посыл, — замерев у двери, я повернулась вполоборота. — Я не собираюсь менять прелести материнства на свою карьеру. Слишком долго моя семья оставалась у истоков власти, и я не вправе изменять это. Если мне суждено стать епископом, то так тому и быть. У родителей не появилось больше детей, а я должна идеально исполнять роль преемника. Так что понятия не имею, о каком юнце идет речь. Вступать в брачные узы в ближайшее десятилетие не входит в мои планы на счастливую жизнь.
— Приятно это слышать из ваших уст, — наконец-то расплылся в улыбке алхимик. — Надеюсь увидеть вас в своих лабораториях после начала дополнительных практикумов.
— Конечно, профессор, — едва не подпрыгнула я от такой удачи.
— Тогда буду с нетерпением вас ждать, — махнул мне головой профессор.
— Всего вам наилучшего, — еще раз попрощалась я со стариком.
