Ещё Гейб не раз подмечал слово «республика», но опасался уточнять, понял лишь, что силы сопротивления, потерпевшие поражение на других колониях, собираются на одном из спутников. Однако и там перспектив не видел — сепаратисты не имели шансов в борьбе против Земной Федерации. Единственным вариантом, с точки зрения Гейба, была массовая эмиграция за пределы Солнечной системы, но о подобных случаях он ничего не слышал.
Пояс астероидов стал демаркационной линией, разделившей тех, у кого есть будущее, и тех, у кого его нет.
Гейб давно смирился с таким положением вещей, но охотно вникал в дела повстанцев совсем не потому, что боялся, что его пустят в расход — занимал голову конкретными задачами и проблемами; так становилось легче.
Единственный медик группы Алан оказался нормальным мужиком — и очень рассудительным, — сразу вручил упаковку таблеток, облегчающих процесс пищеварения, а вот обезболивающих дал всего пять штук и посоветовал на них не налегать.
Вняв рекомендациям, Гейб принимал драгоценные таблетки, когда становилось невмоготу. К счастью, накрывало редко — при нормальной гравитации, полноценном питании и в отсутствие стресса чувствовал себя гораздо лучше. Ежедневные тренировки помогали плавно приводить тело в относительную норму. Конечно, прежних результатов уже не добиться, но Гейб лишь не хотел казаться немощным.
— Доброе утро! — по обыкновению, Рик здоровался с широкой улыбкой, словно они не виделись как минимум неделю, а не семь часов.
— Доброе! — ответил Гейб.
Он подозревал, что симпатии взаимны, но не брался прогнозировать, как изменилось бы отношение Рика, если б тот узнал, что́ Гейбу снится. Вероятность, что когда-нибудь узнает, стремилась к отрицательной величине, так что Гейб продолжал улыбаться и держать дистанцию, не предпринимая попыток к сближению. Решение этого вопроса не требовало ни усилий, ни времени.
— Рикардо, хватит лыбиться, тут и без тебя желающие есть, — жеманно протягивая гласные, сказала Каталина, вогнав сына в краску; Рик не смог совладать с эмоциями.
— Однополая связь греховна, — добил сидевший в засаде Льюис: только и ждал возможности порассуждать о Едином, хотя абсолютно все в форте отказывались поддерживать с ним религиозную беседу.
— Ты ещё свои грехи не замолил, а о чужих печёшься, — ехидно скривила губы Каталина и закусила свою спицу.
— Единый всё видит, — попытался защититься Льюис.
— Пусть терпит нас такими, какими создал, — заглянув в столовую, словно между делом, произнесла Юна, поставив чёткую точку в дискуссии. — Рик, Молли, живо ко мне! И ты, Гейб!
Приказ Юны удивил, поскольку до этого Гейба непосредственно к делам сопротивления не привлекали, а вот его технические навыки и познания пришлись кстати: оборудование было гораздо современнее того, с чем он имел дело в прошлом, но особых проблем с обучением не возникало.
Повстанцы покидали форт и возвращались, обсуждали операции, но это по понятным причинам проходило мимо Гейба: спасибо, хоть в живых оставили. Сейчас ситуация менялась, и Гейб не знал, что его ждёт за бронированной дверью кабинета Юны.
— Какого хера? — там уже находилась Кэс, и по её яркой реакции стало видно, насколько она рада Гейбу.
— Нужно, — спокойно ответила Юна и села на небольшой стол: остальные заняли раскладные стулья, так что лидер группы над ними возвышался.
— Докатились, на дело с жандармом пойдём? — не унималась Кэс.
