На моём мониторе висит оповещение. Я открываю его и вижу письмо от генерала Апулинафи. «Прилагаю принятое сообщение и имеющуюся информацию», – говорится в нём. В приложении к письму короткий файл. Внутри данные в непонятном для меня формате и обрывок текста.
– «На планете Рослин убит чиновник таможенной службы Тапа17. Есть основания полагать», – зачитываю я вслух.
– Уроды они, – говорит Анс, кривовато улыбаясь. – Сколько можно по Галактике мотаться?
– «Есть основания полагать», – говорю я. – Что полагать? Такое впечатление, что автор послания недоговаривает. Может быть, он хотел, чтобы мы сами догадались, что он имел в виду. Но я вот не догадываюсь. Нет у меня способностей к ясновидению. А у тебя, Анс?
Анс диким взглядом косится на меня.
Я открываю второй файл. В нём – подробная справка о планете Мкераш, откуда я родом. Почему генерал её прислал? Я не знаю. Но, может быть, он не знает и сам. Генерал Апулинафи не вполне адекватен. Во всяком случае, не всегда. Но никто ему об этом ещё не сказал.
– А что мы знаем о планете Рослин? – спрашиваю я.
– Сволочи, – говорит Анс. – Вот когда у тебя последний раз баба была? Ты хоть помнишь?
– Помню, – отвечаю я.
Я сидел на скамеечке в парке, одетый в тёплый халат с нейтронным подогревом. Мне было дурно, перед глазами плыла плотная грустная дымка. Рядом со скамейкой стоял, покачиваясь на двух раздвижных ногах, робот с продолговатой головой и мычал некую невнятную мелодию.
– Бирн, если это, конечно, вы, – сказал я, – вы не могли бы прекратить свои напевы? Честно говоря, раздражает.
– Конечно я, – ответил робот, – кто же ещё? Доктор Эрдэпфель с вами закончил, доктор Мор, к нашему удивлению, не понадобился, а доктор 239 уехал в отпуск. Что же касается мадам Лавустри…
– Это ещё кто такая? – нахмурился я.
– Психиатр. Она вас наблюдала некоторое время, но потом сдалась. Спит уже третьи сутки. Нервное перенапряжение. Впрочем, это к лучшему. У неё в последнее время проблемы с координацией, знаете ли, всё время заваливает нас на бок, а потом отключается, так что подниматься на ноги приходится мне.
И он снова начал мычать свою противную мелодию.
– Бирн, зачем вы это делаете?! – воскликнул я.
– Я пытаюсь добиться двух вещей, – сказал Бирн. – Во-первых, вас успокоить, поскольку вы нуждаетесь в позитивном настрое. Во-вторых, я пытаюсь вас разозлить, чтобы вам захотелось, наконец, покинуть клинику. В прошлый раз вы отказались подписать согласие на выписку, поскольку якобы страдали от галлюцинаций.
– Это было в позапрошлый раз, – заметил я. – В прошлый раз у меня началась бессонница из-за этих скрипов на свалке.
– Которая расположена в двадцати километрах отсюда, – подтвердил Бирн. – Да, я помню. И я, с согласия мадам Лавустри, прописал вам очередной седативный препарат. Но мне бы хотелось объяснить вам кое-что, господин шпион. Вам надо выйти отсюда. Возможно, вам здесь спокойнее…
– Господином шпионом меня, кажется, называл доктор 239, – вспомнил я.
– Когда живёшь пять лет в одном теле с другими личностями и можешь подсматривать в чужие базы данных, то поневоле перенимаешь привычки, – ответил Бирн. – Я хотел просить вас не затягивать с выпиской. И не потому, что государство тратит на вас много денег, мне до этого дела нет. Я боюсь, что в этих стенах вы окончательно закопаетесь в своих фобиях. А могли бы ещё жить и жить.
– Помнится, – сказал я, – вы давали мне пару месяцев.
