– А ты уверен, что она обесточена? – сомневался Серега.
– Конечно, она же на «заброшке», там много лет уже все отключено.
– Так там, наверное, уже все вынесли давно, как с шахты и фабрики – недоверчиво спросил тогда Иван.
– Да нет, там же высокий забор, через него не пролезть и сторожа на выезде. Но я нашел дерево, которое рухнуло на забор, его половина надломилась и опустилась до земли на той стороне. Об этом пути никто не знает. По нему мы туда и обратно заберемся. Я инструменты возьму. Только времени надо много, отпроситесь у родоков на весь день, типа в поход сходить или еще куда. Придумайте че-нибудь.
Мама всегда говорила не водиться с Коляном. Он плохо учился, слыл хулиганом и, по его собственным словам, общался с блатными пацанами с верхней базы с Облучья, был стремящимся, как он сам часто повторял. Правда к чему он стремиться так ни разу толком объяснить и не смог.
Мама говорила не водиться с ним.
Надо было слушать маму. Сидел бы сейчас дома, ел, пил чай, смотрел телик или резался в комп. Но Колька так красиво рассказывал, как они вместе будут тратить деньги, вырученные со сдачи цветмета. Гонять на собственной машине по поселку, это было бы офигенно.
Коля же первым и умер. О, как страшно. Ваню пробил озноб, и он нервно огляделся по сторонам. Он хотел отогнать от себя эти воспоминания, но они настойчиво возвращались, снова и снова.
Они уже почти дошли до подстанции, оставалось не больше десяти метров от входной двери, когда неожиданно появился Он. Все эти байки для маленьких детишек оказались правдой. Он выглядел конечно не так, как его расписывали поселковые легенды, и в отличии от детских страшилок, как оказалось, появлялся не только по ночам, но и в самом разгаре дня. Единственным соответствием со страшилкой были огромные, с блестящими лезвиями и облезшей зеленой краске на ручках, швейные ножницы, зажатые в правой руке.
Он просто открыл дверь подстанции изнутри и вышел им навстречу. В какие-то мгновения оказался прямо перед Колей, навис над ним и воткнул одно из растопыренных лезвий мальчику в низ живота, подсек не успевшего даже вскрикнуть Кольку, повалил его на растрескавшийся асфальт и начал раскраивать заверещавшего от боли и страха Колю продвигая ножницы к пупку и выше.
Он не удостоил Серегу и Ивана даже взглядом, но мальчишки не стали ждать что будет дальше, и под затухающие вопли своего приятеля ломанулись в разные стороны. Ванька бежал не разбирая дороги, бежал столько, на сколько хватило сил и адреналина, потом оглянувшись, запрыгнул в раскрытую дверь старого ЗИЛка, захлопнул ее за собой, рухнул вниз перед сиденьем, больно ударившись о рычаг переключения передач. Там он, боясь даже шевельнутся, лежал до самой темноты. Лишь когда совсем стемнело, он позволил себе забраться на сидушку, а открыть дверцу и выбраться из кабины, решился только с первыми лучами.
Теплое, утреннее, июньское солнце припекало, кости и внутренности Вани заполнились теплом.
– Пора уходить – сказал он сам себе, не открывая рта и опять огляделся по сторонам.
Сначала он хотел спрятаться в кабине грузовика, на колесе которого он сейчас сидел. Но уж очень близко к местам первых двух ночевок, а Он уже наверняка идет по пятам, выслеживая его. Может быть вчера погиб Серега, может быть сегодня его очередь. Взгляд Вани сместился левее к стоящим неподалеку панельным трехэтажкам.
