– Может быть, «Видение птицы»?
По удовлетворенному кивку Джеффа Том понял, что это действительно так, – или же Джефф очень умело притворялся.
– Да, точно, – подтвердил Джефф.
– Там другая техника, – возразил Мёрчисон. – Там тоже есть фиолетовый цвет, но он получен за счет смешения красок. Эти две картины, о которых вы говорите, – подлинники, хотя и более поздние.
Тут Мёрчисон был не совсем прав. Обе они были подделками. Том очень осторожно почесал бороду, сохраняя невозмутимый и чуть насмешливый вид.
Мёрчисон перевел взгляд с Джеффа на Тома.
– Вы, конечно, можете обвинить меня в нахальстве, но, простите меня, Дерватт, мне все-таки кажется, что вашу работу подделали. Я даже больше скажу: готов спорить на что угодно, «Часы» писали не вы.
– Но, мистер Мёрчисон, – вмешался Джефф, – это же легко проверить…
– Показав мне квитанцию о получении определенного числа картин в определенное время? Полотна, поступившие из Мексики, и даже, возможно, не имевшие названия?
– Бакмастерская галерея – единственный официальный дилер произведений Дерватта. Вы купили эту картину у нас.
– Я все это понимаю, – сказал Мёрчисон, – и не обвиняю ни вас, ни Дерватта. Я просто говорю, что не верю в подлинность этой картины. Я не знаю, что произошло на самом деле. – Мёрчисон посмотрел на всех троих по очереди, несколько смущенный собственной горячностью, но не намеренный сдаваться. – Но я убежден, что художник не может вернуться к краске или сочетанию красок, которыми он когда-то пользовался, если он нашел им замену столь тонкую и вместе с тем столь существенную, как бледно-лиловый цвет в новых работах Дерватта. Вы не согласны, Дерватт?
Том вздохнул и прикоснулся к усам указательным пальцем.
– Я не знаю. Похоже, я не так подкован теоретически, как вы, мистер Мёрчисон.
Наступила пауза.
– Так как же, по-вашему, нам следует поступить, мистер Мёрчисон? – спросил Джефф. – Вернуть вам деньги? Мы будем только рады сделать это, потому что Дерватт только что удостоверил подлинность картины, а стоит она теперь, уж поверьте, гораздо больше десяти тысяч долларов.
Том надеялся, что американец согласится, но они не на того напали.
Мёрчисон помолчал, сунул руки в карманы брюк и взглянул на Джеффа.
– Благодарю вас, но я хочу убедиться в своей правоте, а не получить деньги. И раз уж я нахожусь в Лондоне, где много истинных – может быть, даже лучших в мире – знатоков живописи, то я намерен показать «Часы» какому-нибудь эксперту, чтобы он сравнил их с бесспорными творениями Дерватта.
– Ну вот и хорошо, – дружелюбно отозвался Том.
– Большое спасибо, что согласились встретиться со мной, Дерватт. Я был искренне рад познакомиться с вами. – Мёрчисон протянул ему руку.
Том крепко пожал ее.
– Я тоже, мистер Мёрчисон.
Эд помог Мёрчисону упаковать картину и дал ему новую бечевку взамен разрезанной.
– Я смогу связаться с вами через галерею? – спросил Мёрчисон у Тома. – Скажем, завтра?
– Да, конечно, – ответил Том. – Они будут знать, где меня найти.
Когда Мёрчисон вышел, Джефф и Эд дружно и с огромным облегчением вздохнули.
– Ну и насколько это серьезно, по-вашему? – спросил Том.
Джефф разбирался в живописи лучше и потому ответил, с трудом подбирая слова:
– Я думаю, это будет серьезно, если он втянет в дело экспертов. А он это сделает. Пожалуй, в этой его идее насчет фиолетового цвета что-то есть. Это может послужить первым звеном, за которым потянется кое-что похуже.
