Совсем недавно минуло четверть века с того дня, когда умер дед Мейбл, которого называли Старым Сквайром. Его состояние, само собой, было завещано потомкам. К завещанию прилагалась отдельная записка с простым распоряжением относительно одной, строго определенной бутылки вина, которую надлежало хранить в надежном месте четверть века, чтобы затем, в ближайшее Рождество, ее открыл тот, кто будет к этому времени владельцем Приорства. Разумеется, такой наказ не мог не породить сплетен и догадок. Кто-то – очень немногие – видел в нем шутливую причуду Старого Сквайра, не стоящую того, чтобы о ней задумываться, но большинство считало иначе. И чем оживленней шло обсуждение, тем более удивительным казалось дело и тем многочисленней и неправдоподобней становились версии. Иные верили, что вино представляет собой новооткрытый эликсир, который способен возвращать ушедшую молодость и сможет обеспечить дому Катбертов вечную жизнь; хотя, надо признать, сторонников этого предположения нашлось не много, в основном из разряда невежд и любителей сверхъестественного. Другие думали, что, поскольку Молодой Сквайр, отец Мейбл, не отличался, по общему мнению, ни особым умом, ни деловой хваткой, Старый Сквайр, высчитав, что через двадцать пять лет хозяйство будет разорено, изобрел способ пополнить по истечении этого срока семейные запасы. Этой цели мог послужить манускрипт в бутылке с указанием места, где спрятан клад. Говорили, будто в английской истории известны случаи, когда предок столь замысловатым способом заботился о судьбе своих наследников, однако никто не мог, будучи спрошенным, привести хотя бы один достоверный пример. Находились и те, кто утверждал, что в бутылке может таиться сам клад, а вовсе не указание, где его искать. Если финансовые обязательства семейства не выйдут за разумные пределы, для их покрытия вполне хватит нескольких крупных алмазов, которые ничего не стоит поместить на дно бутылки; надежно упакованные, чтобы не выдать себя раньше времени, они лежат под спудом, ожидая часа, когда их обнаружат.
И конечно, правы оказались те немногие, кто мыслил здраво и логично. В бутылке находилось не сокровище, а всего-навсего толика хорошего портвейна. Старый Сквайр был человеком эксцентричным, большим любителем сюрпризов и мистификаций. Несомненно, как-то во время веселой попойки, держа в руках бутылку особо любимого вина, он посетовал, что его потомкам не будет дано испытать подобное наслаждение, и ему пришла мысль с ними поделиться, для чего он торжественно обрек напиток на четвертьвековое ожидание своего часа. Возможно, он тут же об этом забыл, но, скорее всего, время от времени представлял себе с усмешкой их грядущее разочарование и жалел только, что не сможет за ними понаблюдать. Как оказалось, это был лучший способ остаться в человеческой памяти; бронзовый монумент не послужил бы данной цели более успешно. И вот мне открылась эта тайна: всего лишь вино, не сделавшееся вкуснее от долгого хранения.
«Всего лишь» – для кого-то, а мне эта история грозила самыми печальными последствиями. Вся деревня бурлит от нетерпения; станет известно, что я приглашен присутствовать при вскрытии бутылки; от меня потребуют, чтобы я поделился хранившимся так долго секретом; и – увы! – что же я скажу? Отказаться отвечать, прикинувшись, будто тайна не подлежит разглашению? Но Роупер тоже будет присутствовать, и он выдаст правду. Признаться, что сам выпил вино, нельзя – это приведет к полному моему краху. Всю оставшуюся жизнь меня будут сопровождать насмешки и подозрения. На меня станут указывать как на того самого доктора, который, будучи в гостях, присвоил и втихаря выхлебал целую бутылку фамильного вина. Кто после этого решится пустить меня к себе в дом? И много ли будут стоить профессиональные советы врача, о котором пойдут толки, что он имеет обыкновение употреблять вино бутылками, причем не в столовой, за дружеским застольем, а спрятавшись ото всех, в угрюмом одиночестве? Более того, приверженцы версии с алмазами усомнятся в том, что в бутылке вообще было вино, и скажут, что я стянул накопленные Старым Сквайром алмазы, ограбив ради собственного обогащения его ничего не подозревавшую красавицу-внучку!
