– Четвертый уровень обучения предлагает полностью изменить свою энергетическую конфигурацию. Ученика научат растворять чакры в эфирном теле, что приводит, помимо прочих замечательных умений и навыков, еще и к бессмертию.
Захлопнув брошюру, я откусила шоколадку и посмотрела на Ладу.
– Разве не гениально? Научиться манипулировать людьми! И жить вечно! Господи, Лада, как же я этого хочу!
Усмехнувшись, Лада похлопала меня по коленке и, рискуя вылететь в кювет, смерила ироничным взглядом.
– А премудрый господин Панаев не объясняет, откуда взялись сии сакральные знания?
– Ну как же, – оживилась я. – Во введении об этом подробно написано. Начало свое учение берет от розенкрейцеров. Затем над методиками трудились последователи антропософа Рудольфа Штайнера. Ну и секретные разработки советских спецслужб внесли свою лепту.
– Куда ж без них, без секретных разработок. – Лада брезгливо поморщилась. И ласково, словно с больным ребенком, заговорила: – Послушай меня, Сонечка. Как твой врач, я не думаю, что тебе нужно этим увлекаться. Эзотерические практики еще никому здоровья не прибавили. Тем более душевного.
Как я не люблю этот тон! Ибо он означает, что я снова делаю что-то не так.
Лада Валерьевна Белоцерковская – и в самом деле мой врач. Врач-психиатр, наблюдающая меня последние годы и старающаяся решить проблему обитающих во мне множественных личностей. Я знаю четырех из них, а может, их и больше, и проявляются эти другие, живущие во мне личности, в основном в моменты стресса. И Лада старается сделать так, чтобы стресс я испытывала как можно реже.
В Питере после некоторых событий я едва не угодила за решетку, и чтобы ничто не напоминало о той неприятной истории[3], доктор Белоцерковская организовала переезд в Москву. В Москве, оказывается, у меня есть родственник, о котором я ничего не слышала, и Лада договорилась, что этот самый родственник – Борис Карлинский – станет моим опекуном. Ну что же, всегда интересно начать жизнь с чистого листа.
А торопимся мы так, чтобы успеть к началу лекций, ведь Борис Георгиевич преподает.
Представляю, какой этот Карлинский зануда. Лектор. Препод. Профессор. Тоска!
С другой стороны, такой опекун – это вовсе не плохо. Хватит с меня потрясений, пора пожить в тишине и покое. Лада рассчитывает передать меня перед началом занятий с рук на руки родственнику и, свободная, как ветер, отправиться по своим делам. Я не возражаю. Только прошу не гнать, хоть иногда останавливаться и делать привал, чтобы перевести дух.
Мы въехали в Москву и помчались по улицам. Люди тянулись в сторону школ и прочих учебных заведений, здания которых украшали приветственные перетяжки и гирлянды из шаров. Повсюду мелькали торжественные лица первоклашек, белые рубашки, банты и огромные букеты гладиолусов, астр, хризантем.
К увешанному флагами трехэтажному зданию казенного вида мы подъехали с небольшим опозданием, первая пара уже началась. Лада так уверенно прошла сквозь турникет проходной и с такой легкостью провела внутрь и меня, что стало ясно – она здесь свой человек.
– Я же рассказывала, что Игорь – декан института криминальной психиатрии, – поднимаясь по лестнице на второй этаж, проговорила Лада в ответ на мой вопросительный взгляд.
– Ты говорила, что Игорь твой жених. А что он декан – не говорила.
– Теперь говорю. А Борис Георгиевич читает курс профайлинга у первогодок. Я с ним лично не знакома, но Игорь много рассказывал о Карлинском. Сейчас сама его увидишь.
