Мистика - страница 10

   Сразу же  положил на ее счет некоторую сумму на первое время (какое-то жилье у нее было) и мирно договорился о разводе.  Кажется, Руся  рассчитывала в будущем  на внимание своего любовника.  Беркутов веселился по этому поводу, но  только в самом начале – в первые часы после трагедии, пока не узнал, что  Алена находится под стражей.  Он быстро поднял все доступные ему связи, ее свобода стоила ему нервов и денег,  но!   Потом он говорил с ней, касался  ее локтя,  владел ее вниманием, получил ее благодарность и опять – но!  Он крупно лоханулся – оказывается,  вчера было можно...   А он не знал!  Просто не сообразил,  в голову не пришло, что тяжелым, почти убитым   состоянием женщины можно было воспользоваться.  Сообразил бы – воспользовался.  Ему было не до щепетильности и не до тех самых реверансов – без малого  год  лифтового мазохизма довел его почти до ручки:  иногда он фантазировал ночами и…  баловался.  В полных сорок семь лет…

     Они с Олегом подрались, наговорили друг другу гадостей и после этого Беркутов почувствовал себя влюбленным мальчишкой, который первый раз дрался за девочку.  Он готов был подарить ей мир в разумных пределах, себя  и, само собой - детей, которых она хотела, хотя и понимал, что немного староват для этой женщины.  Но привычка продумывать стратегию и строить планы давала себя знать - после родов  ее талия обязательно раздастся и перестанет быть такой хрупкой и тонкой,  и тогда чужие мужики  больше не будут пускать слюни на его женщину.  К тому времени он  уже успеет  насладиться  бесподобными ощущениями, а ее смех и она сама -   это очень надолго.  Сейчас он хорошо понимал  ревность  Олега, но не жалел его – этот идиот бездарно просрал самое лучшее, что могло случиться  в его жизни.  Все эти мысли и планы  доставляли  Беркутову  колоссальное удовольствие, погружали в  немыслимую эйфорию, но только до тех пор, когда он  поговорил  с Аленой и узнал, что  не в ее вкусе.

     Этого следовало ожидать.   Он никогда не считал себя красавцем, но и уродом его нельзя было  назвать –  грубоватые  черты лица и его уверенное выражение нравились женщинам.   Сейчас  же он утратил половину своего обаяния  - уверенности не было и на грош!  Он не знал что ему делать, ему было жаль страдающую из-за предательства мужа  Алену, которую он умудрился несколько раз назвать именем своей жены и разозлить.  Он не собирался делать этого, просто был растерян и дезориентирован открывающимися возможностями.   Хорошо еще, что хватило ума и выдержки не выказать свой интерес  слишком явно, а еще раньше пришло это решение – с домом.  Это было единственное, что он сделал  правильно – дал  ей  время отойти от  психологической травмы и обезопасил себя – в далекой деревне у него не должно было появиться серьезных конкурентов.  А что они будут и даже уже где-то есть – скрытые  и замаскированные, как он сам все это время, он был уверен.

    Нужно было ненадолго отложить завоевание женщины  и закончить  все дела с  Русей – статус свободного мужчины  был необходим ему, как воздух…  или,  как Алена.  Он опять мечтал ночами, как положит  руки на невыносимо тонкую талию и сожмет  ее, и пальцы обязательно встретятся, а она будет искренне и простодушно смеяться над его восторгом.   Немыслимая женщина, просто невозможная!

4. Глава 4

   Офис, который мы  снимали, находился в  высотке.  Я  любила современную архитектуру, современные интерьеры и современные способы строительства и отделки  помещений.  И каркасными домиками мы с Ирой занялись потому, что при их  установке все это подразумевалось само собой.   Она тоже любила современность, но иногда делала шаг в  сторону  русской  дворянской классики или простого французского «прованса».  Дома получались очень нарядными  и удобными.  А то, что мы сдавали их что называется «под ключ», под девизом нашей фирмы  «Заходи и живи», только прибавляло им привлекательности в глазах заказчиков.