Мизгирь да Марфа. Новогодние приключения семейной пары в Берендеевом царстве - страница 3

Странно также и то, что никто не фотографирует и не снимает видео на мобильные телефоны, что было бы так естественно в подобной ситуации. Может, секта какая? Мизгирёв подошел к одной из торговых лавок под навесом.

– Что за праздник празднуем? – спросил он у бородатого мужчины за прилавком.

– Коляда же! – ответил продавец и протянул Мизгирёву глиняную кружку с чем-то горячим и потому дымящимся.

Отказываться было неудобно. Мизгирёв отхлебнул. Сладко, ароматно и горячо. Кажется, есть немного алкоголя. Ну, ладно. Раз уж отхлебнул, жена сядет за руль. Надо возвращаться. Мизгирёв залпом осушил кружку, поставил на прилавок, достал из кармана три монетки по десять рублей и положил перед продавцом. Не жалко! Мизгирёв согрелся и повеселел.

Развернувшись, чтобы вернуться по дороге к дому от которого пришел, он сделал несколько шагов и упал.

– Эй! Народ! Молодец захмелел. Отнесите его к Бобылю. Не ровен час – замерзнет! Вон шапку-то уже где-то потерял, – прокричал продавец в толпу через пронзительный визг рожков.

Двое мужчин обернулись, подошли к лежащему на утоптанном снегу Мизгирёву, перенесли в сани, запряженные парой лошадей и, не спеша, поехали к тому самому дому, откуда появился Мизгирёв.

Бухая валенками о пол в прихожей, чтобы сбить налипший на них снег, мужчины внесли Мизгирёва в большую комнату и положили на лавку под окнами.

– Бобыль! Принимай молодца! Захмелел, упал, хорошо – не замерз впотьмах.

Из соседней комнаты, склонив голову под притолокой низкой двери, вошел крупный высокий старик в длинной седой бородой. Наклонившись над лежащим Мизгирёвым, он рассмотрел его лицо и отпрянул:

– Мизгирь?!…

– Продолжайте самостоятельно! – Бобыль вышел из горницы, оставив обучаемых без своего присмотра.

Двенадцать одетых в красные и синие сарафаны женщин не менее рьяно, чем при учителе, продолжили упражнения. Разбившись на красно-синие пары, стоя друг перед другом, они по очереди произносили заклинания, внешне похожие на обычные разговорные фразы.

– Как дела на работе? – говорила одна, подкрепляя слова особой мыслеформой.

– Я скучала и ждала тебя целый день, дорогой! – в свою очередь, говорила другая.

Марфе, которая здесь звалась Купавой, подобные фразы давались с трудом – уж больно от них отдает «Домостроем», но учитель знает, чему учить.

Марфа попала в «Школу волшебниц» случайно и была очень этому рада. Казалось бы, чем дольше семейная жизнь, тем крепче отношения и лучше взаимопонимание супругов. Однако в бочку меда любви все чаще стали попадать ложки дегтя взаимных упреков, недовольства друг другом, обоюдного желания побыть в одиночестве.

Марфа стала подозревать, что Мизгирёв разлюбил ее, а может, что еще страшнее, полюбил другую. Она гнала от себя тревожные мысли, но давалось это ей нелегко. Перед глазами вставали картины примеров, когда пятидесятилетние мужья уходят от сверстниц, чтобы начать новую жизнь с молодой женой.

В учебной группе таких ровно половина. Они носят синие сарафаны и пришли в «Школу волшебниц», чтобы научиться колдовству возвращения ушедших мужей. На Марфе и еще пятерых ученицах красные сарафаны. Их задача – научиться сохранять и укреплять семью, возрождать любовь.

В одной с Марфой подгруппе занимается ее школьная подруга под учебным именем «Иволга». Такая же или почти такая же история. Муж охладел к ней, да, кажется, и вообще ко всему. Именно от Иволги и узнала Марфа о «Школе волшебниц». Как-то раз на посиделках в кафе, которые две подруги устраивали всякий раз, когда Марфа приезжала из Москвы в Рязань, за кофе, сигаретой и разговорами Иволга то ли проговорилась, то ли решилась раскрыть тайну.