- Вот так, — прошептал он, поправляя чуть съехавшую шапочку стараясь при это не дышать лишний раз. — А теперь, погнали! К бабушке!
Счастливо кивнул он, сев за руль и поворачивая ключ в замке зажигания.
Добравшись до элитного дачного поселка в котором проживала мать с отчимом, когда находились не в отпуске, Егор чуть ли не заплакал от радости. А радоваться было чему! Малыш Лёвушка за все это время ни разу не проснулся и н потревожил его своими закидонами, в роде: смени сырое, дай поесть. В надежде, что в особняке мальчиком займутся исключительно любящая бабушка и ее три горничных, Егор припарковавшись возле широкого крыльца, даже не посигналил трижды, как обычно это делает, предупреждая домашних о своем визите. Сейчас было не до этого. Если посигналишь — разбудишь другую сирену. И понесется все по новой: смени сырое, дай поесть!
Выбравшись из салона, он раскрыв дверцу осторожно вытащил переноску с укачавшимся малышом, и споренько припустил в дом, поднимаясь по ступеням к стеклянным двустворчатым дверям. На ходу он отметил про себя, что возле дома на площадке припаркованы еще две машины. Одна черная, а вторая конфетно-розовая.
- Пф, не иначе еще какую «невесту» пригнали к нашему Лёв с тобой приезду, — повел глазами Егор, толкая боком створку и проходя в светлое, искрящееся миллионами хрустальных бликов помещение-холл.
Навстречу ему вышла молоденькая горничная в черном форменном платье, крахмальном фартуке и наколке на голове, державшейся при помощи сверкающей шпильки. Ну, аки павлин!
- Мама где? — спросил он, передавая девчонке ключи от машины. — Вещи в багажнике и в салоне два пакета.
- Елизавета Егоровна в большой гостиной, чай пьет со своей гостьей.
- Ага, ясно, а гостья молода, красива и сиськи как арбузы, а губы как вареники? — передумал он передавать переноску, решив взять ее с собой, чтобы вот прям сразу познакомить Льва с его бабушкой.
- Почти, — смешливо фыркнула девчонка, направляясь на улицу, чтобы забрать вещи хозяйского сына из машины.
- Ну, почти, это считай одно и тоже, — надул губы дурачась Егор, изображая очередную гламурную дамочку с перекаченными губами, кою пророчат ему в жены. — Силикон, это же такая гадость! Да-да, Лёва, молока там нет. Смеси нам в помощь. Ну, крепись, парень, идем на грозу!
Вымолвил он, и смело толкнул дверь большой гостиной комнаты.
- Маааам, привет! — радостно протянул он, направляясь к полукруглому дивану, на котором восседала высокая блондинка лет пятидесяти, одетая в тяжелый люкс и сверкающая бриллиантами как Новогодняя елка.
- Егор! Дорогой! — с довольной улыбкой поднялась ему на встречу мать, отставляя на стеклянный столик чайную чашку из хрупкого фарфора. — Как же хорошо, что ты приехал!
Восторженно произнесла она, раскрывая объятия сыну.
- Мам, а я-то как рад! — Егор чмокнул воздух возле щеки матери, ибо та не разрешала целовать ее, если на ней макияж. А сейчас она была при полном боевом раскрасе.
Ну, еще бы! Не могла же жена крупного бизнесмена сидеть словно серая мышка.
И тут взгляд ее упал на переноску, в которой все еще сладко спал Лёва.
- Оу, а что это за прелестный малыш? — спросила она, чуть склонившись над младенцем, придерживая рукой длинные, ниспадающие до середины спину светлые локоны.
- Это — Лёва, — с гордостью произнес Егор, бросая косой взгляд на сидевшую тощую девицу лет двадцати пяти в сияющем платье от лучшего кутюрье, с видом принцессы… правда на платье сравнение с принцессой и заканчивается. Слишком худа, слишком большой рот с чересчур белыми зубами, слишком большие губы, из разряда «вареник-разляпистый», и слишком маленькая грудь, и плоская задница. — Мой сын!
